Сто баксов на похороны   ::   Бабкин Борис

Шагнув вперед, показал ее водителю. В книжке был записан номер «КамАЗа».

– Тоня! – раздался от «Нивы» отчаянный крик. – Димка!

– Сдернули отсюда! – приказал шоферам плечистый.

Водитель «КамАЗа» и его напарник пошли к машине. Трое из джипа спустились к «Ниве». Они увидели зажатые смятой крышей детские ноги и расползавшуюся по мокрой траве кровавую лужу. Один присел. Вскочив, выматерился.

– Там шкура, – пояснил он приятелям. – Голова в лепешку разбита, и шея чем-то перебита.

– Тонька! – снова раздался отчаянный крик.

Трое обошли «Ниву» и увидели до пояса вылезшего в разбитое окно молодого мужчину. Из пробитой головы шла кровь. Левая рука была как-то неестественно вывернута.

– Димка! – снова закричал он.

– На, мужик! – Присев, один вытащил из кармана плоскую бутылку коньяка. – Влей. Сразу полегчает.

– Тонька! – хрипло позвал тот.

Ему в открытый в крике рот сунули горлышко бутылки. Он сделал несколько глотков и потерял сознание.

– Что здесь?! – К «Ниве» подбежали мужчина и женщина.

Наверху, на обочине, стояла бежевая «шестерка».

– А вы что, – усмехнулся усатый бандит, – не видите?

Женщина, присев, заглянула и тут же отошла, закрывая рот ладонью. Возле джипа останавливались машины.

– Вы помогите, – посмотрев на часы, усатый кивнул на «Ниву», – а у нас срочное дело.

Он сунул руку в карман. Глаза раненого приоткрылись.

– Это на похороны от профсоюза. – Усатый сунул ему в нагрудный карман окровавленной рубашки сто долларов.

– Тоня, – снова застонал раненый, – Димка…

Молодой темноволосый мужчина, открыв глаза, потянулся. Пружинисто поднялся и, несколько раз махнув руками в стороны и вверх, упал на кулаки и отжался двадцать пять раз. Прыжком встал, выбросил вверх ногу и дважды легко коснулся пяткой выключателя. Довольно улыбнувшись, он босиком прошлепал в ванную, открыл холодную воду. Ожидая, когда ванна наполнится, пошел на кухню. На столе лежала записка: «Завтрак на плите. Разогрей. Целую. Инна». Раздался звонок в дверь. Не спрашивая кто, молодой человек открыл дверь. Его согнул сильный удар в живот. Вбежавшие в квартиру омоновцы завели ему руки за спину, ткнули головой в стену и, бросив на пол, нацепили наручники. – Оперуполномоченный Крепов, – сухо ответил он.

– Вы чего?! – заорал молодой человек.

Ответом был короткий пинок в бок.

– Молчать! – бросил один из омоновцев. Кухню и две комнаты, прикрывая друг друга, проверяли еще шестеро. В прихожую вошел мужчина. Присев на корточки, укоризненно качнул головой:

– А ведь мы поверили тебе, Зубов.

– Да ты чего?! – закричал Зубов. – Майор! Охренели, что ли?! Я…

– Заткнись! – Омоновец чувствительно ткнул его стволом автомата.

– Ты, сука! – крикнул Зубов. – Встать мне дай! Я тебя, гребень…

Его снова ударили ногами.

– Прекратить! – приказал майор.

Зубова рывком подняли на ноги. Заломив скованные руки, повели к двери. Вцепившись в бронежилеты выводивших его омоновцев, он одновременно ударил их пятками по коленям. Омоновцы его отпустили. Падая лицом вперед, Зубов сумел приземлиться на лопатки и прыжком встать на ноги. Он увернулся от удара и, высоко подпрыгнув, ударом коленом в грудь отбросил омоновца назад. Сильный удар прикладом между лопаток свалил молодого человека на пол, и трое омоновцев несколько раз пнули Зубова ногами.

– Что вы делаете?! – В открытую дверь вбежала молодая красивая женщина.

– Стоять! – остановил ее один из омоновцев. – Вы кто?

– Его жена, – не отрывая взгляда больших синих глаз от лежащего Зубова, ответила она. – Инна Анатольевна Зубова. Что вы делаете? Я буду жаловаться!

– Это ваше право, – заметил майор. – Ваш муж задержан по подозрению в убийстве.