Страх открывает двери   ::   Маклин Алистер

Ваша фамилия не значится ни в списках иностранных, ни в списках местных пассажиров, описанию вашей внешности не соответствует ни один из пассажиров, находящихся в тот день в самолетах. А вас не так-то просто проглядеть!

Я знал, что он имеет в виду. На моей голове был огненно-рыжий парик, а брови черны, как смоль. Мне никогда в жизни не встречались люди с подобным поразительным сочетанием. Такой человек сразу бросался в глаза. Сам-то я привык к необычной раскраске, хотя, должен признаться, мне потребовалось немало времени. А если к этому маскараду прибавить еще и хромоту да длинный шрам от правой брови до мочки правого уха, то какая уж тут может быть идентификация! Именно в этом маскараде и скрывался ответ на полицейский рапорт.

- Насколько мы могли установить, - холодно продолжал судья, - вы сказали правду всего один раз. Только один раз, - судья замолчал, посмотрел на юношу, который только что открыл дверь, ведущую из служебного помещения, и высокомерно вскинул брови. Ни нетерпения, ни раздражения, полное спокойствие - словно всем своим видом хотел сказать, что он, судья Моллисон, не из слабаков и намерен еще потягаться со мной.

- На ваше имя только что пришел вот этот конверт, сэр - сказал юноша и показал конверт. - Это, наверное, радиодонесение.

- Давай его сюда, - судья посмотрел на конверт, кивнул неизвестно кому и снова повернулся ко мне.

- Итак, как я уже говорил, вы сказали правду только один раз. Сказали, что прибыли сюда из Гаваны. И вы действительно оттуда. В полицейском участке, где вас держали, чтобы допросить и произвести доследование, вы забыли вот этот документ, - он сунул руку в ящик стола и вытащил что-то в голубовато-золотисто-белых тонах.

- Узнаете?

- Это британский паспорт, - спокойно сказал я. - И хотя мои глаза не телескопы, допускаю, что он принадлежит мне. Иначе бы вы не прибегли к этому концерту. Но если мой паспорт все это время находился у вас, почему...

- Потому что пытались определить, насколько вы погрязли во лжи, и убедились, что вам нельзя доверять ни на грош, - он с любопытством посмотрел на меня. - Вам, конечно, известно, что это означает? Если ваш паспорт у нас, значит мы имеем еще кое-какие сведения впридачу. Вы производите впечатление человека бесстрастного и хладнокровного, Крайслер. К тому же вы весьма опасны. А впрочем, может быть, просто-напросто глупы?

- Что вам от меня нужно? Вы хотите, чтобы я упал в обморок?

- Наша полиция и иммиграционные власти, по крайней мере в настоящее время, установили хорошие взаимоотношения с кубинскими коллегами, - он, по-видимому, не расслышал, что я пытаюсь перебить его, и продолжал:

- Телеграммы в Гавану дали нам гораздо больше, чем сведения в вашем паспорте. Они содержат очень интересную информацию. Вы - не Крайслер, а Форд. Два с половиной года провели в Вест-Индии и хорошо известны местным властям на основных островах.

- Слава, судья, великое дело! Когда у тебя столько друзей...

- Дурная слава. За два года трижды сидели в тюрьме за мелкие проступки, - судья Моллисон бегло просмотрел бумагу, которую держал в руке. Неизвестно, на какие доходы существовали. Вы работали всего три месяца в должности консультанта гаванской фирмы, специализирующейся на подводных работах, - он посмотрел на меня. - Может быть, вы поподробнее расскажете, чем именно занимались, работая на этой фирме?

- Я определял глубину...

Он задумчиво посмотрел на меня и снова занялся изучением бумаги.

- Вы были связаны с преступниками и контрабандистами. В основном с преступниками, занимающимися кражей и контрабандой драгоценных камней и металлов. Известно также, что они подстрекали или пытались подстрекать рабочих к беспорядкам в Нассау и Мансанильо, хотя их цели не имели никакого отношения к политике. Некоторые из них высланы из Сан-Хуана, Гаити, Венесуэлы и объявлены персонами "нон грата" на Ямайке.