Фокусник   ::   Расул-заде Натиг

"

Незаметно для себя, измотанная болью, она провалилась Е глубокий черный сон. И даже в черной этой тьме время от времени пробегали короткие, как вспышки, красные молнии пронзающей боли, и тогда из глубокого, укрепляющего сон становился тревожным и чутким.

Вечером, придя с работы, отец, как обычно, заглянул в ее комнату.

- Как ты себя чувствуешь, Наргиз? - спросил он.

- Так... - неопределенно ответила Наргиз. Потом, помолчав, она сказала:

- Папа...

'- Что, доченька?

- Пап, - сказала она, - мне хочется фокусника...

- Кого? - мазались, отец совсем не удивился.

- Фокусника, - сказала Наргиз. - Помнишь которого по телевизору показывали

- Зачем это, Наргиз?

- Чтобы фокусу показывал...

Не хотелось делаться своими надеждами на фокусника даже с отцом - слишком уж горячо надеялась она. А высказанная вслух мечта может не осуществиться, в чем ей не раз приходилось убеждаться.

Отец некоторое время не отвечал.

- Ладно, - сказал он потом, - я приведу тебе фокусника.

- Спасибо, папа, - улыбнулась Наргиз.

И тут отец снова увидел, как взгляд ее сделался томительно долгим, каким он бывает, когда, обычно, Наргиз прислушивалась к своему телу в мучительном ожидании боли. Он беспомощно сморщился - на сердце нахлынуло что-то горячее, скоблящее...

- Иди, папа, - с трудом произнесла Наргиз. - Спать буду... Он на цыпочках вышел из комнаты.

Шли дни, окрашенные в пурпурный цвет боли. Наргиз помнила, что обещал ей отец и знала, что помнит, об этом и он, и потому не напоминала ему. А только терпеливо ждала. С надеждой, растущей день ото дня, час от часу, она бессознательно, бездумно ждала фокусника, боясь чем-то извне, что сильнее, реальнее ее чувства и ее мечты, разрушить в себе этот хрупкий хрустальный храм надежды. И потому, даже с родителями она ни разу не говорила о фокуснике и о надеждах, которые исподволь возлагала на него и которые все больше крепли в ней. Инстинктивно защищаясь от внешних противоречий, которые могли бы предъявить свои требования к этой мечте, она всячески старалась застраховать этот хрупкий храм, поместить его целиком в рамки логичного, заземлить свою мечту и не витать в облаках. Где-то в себе она неосознанно чувствовала, что, только оттолкнувшаяся от реальности, связанная с реальной жизнью, мечта даст ей силы и дальше жить надеждами на осуществление этой мечты. И так как она очень уж страстно этого хотела, то ей удавалось, не разрушив, перенести свой хрустальный храм на твердую, пыльную землю. Например, она думала:

"Если бы фокусники могли лечить людей, то никто бы тогда не умирал". И эта мысль, простая и ясная, грозила смести все ее мечты. Тогда она возражала сама себе - во-первых, хороших фокусников очень мало, а, таких, которые могут сделать чудо, - вовсе, может, несколько человек на свете. Но папа найдет ей именно такого... И потом, если бы фокусники помогали людям, лечили бы их болезни, что бы тогда делали врачи? А ведь им тоже надо что-то делать...

Наргиз думала так, или примерно, так и, добившись в своих мыслях успокоительной и вполне достаточной для нее логичности, счастливо улыбалась и продолжала надеяться и ждать.

А дни шли за днями, и так прошла неделя.

И однажды утром отец сказал ей:

- С Новым годом, Наргиз. Сегодня Новый Год...

- А-а...- сказала она безразлично.- Спасибо...

И когда потом папа сказал, что завтра придет к ней фокусник, Наргиз, казалось, расцвела, счастливо улыбнулась.

Что значил теперь какой-то Новый год по сравнению с фокусником, который придет к ней завтра?.. Если бы не елка, пушистая, нарядная елка, стоящая в углу комнаты и убранная мамой только ради нее, Наргиз, она бы и не вспомнила, что сегодня Новый год... Но фокусник!..

Папа куда-то ушел, а мама, как всегда, возилась в кухне... Наргиз поднялась с постели, накинула на плечи поверх рубашки большой шерстяной платок и села на подоконник.