Большой шухер   ::   Влодавец Леонид

Откуда он взялся, кто его прописал в здешней области и почему общественность так просто, не задавая вопросов, с этим согласилась, Сэнсей не знал и знать не хотел. Однако догадывался, что назначение было одобрено в каких-то шибко высоких сферах, видимо, тех же самых, которые после гибели Степы возвели на вакантный трон Фрола. Фрол был для Степы лучшим другом после Гитлера: криминальная общественность по поводу этого назначения недоумевала, но тихо, в тряпочку. Чуть позже поняли: Москва разместила на территории оптовой базы хитрую лабораторию, а на молзаводе в Лутохине — целое производство некоего совсем крутого товара. Поскольку исторически сложилось, что эти объекты были подведомственны Фролу, то его и вознесли над толпой. Правда, затем Фрол учудил: привел на базу чужих с грузовичком «Газель», наврал Сэнсею, будто вот-вот в «Куропатку» нагрянет ФСБ и единственное, чем можно заслониться, — взять в заложники московских, работавших в лаборатории. Тихо это провернуть не удалось, пошла стрельба, но все-таки Фрол взял тех, кого хотел, прихватил двух девок-медичек и двух пацанов-дезертиров, состоявших на балансе конторы. После чего слинял из «Куропатки» на той самой «Газели», разгромив «московскую» лабораторию и стащив оттуда кое-какие секретные материалы. Сэнсей тогда был у Фрола замом, свято ему верил и беспрекословно подчинялся. Заподлянку он рассек только после того, как «Газель» умахнула за ворота. Завели «КамАЗ», кинулись в погоню, почти достали, но из кузова грузовичка по преследователям стеганули из пулемета, пробили переднюю шину. Короче, «КамАЗ» слетел в овраг, двое ребят угробились совсем, пятеро прошли хороший курс травматологии, а Сэнсей отделался порезами на морде и несколькими шикарными фингалами. Потом ему, конечно, помотали душу официальные и неофициальные инстанции. Последние даже брали за грудки и тыкали в лоб пушку, убеждая признаться в том, что он знал все об измене Фрола и бабки огреб за молчание. Обещали даже, что сделают ему «экскурсию в гестапо». Но потом все стихло, от Сэнсея отвязались и оформили его на место Фрола.

Все пошло своим чередом. Москвичи тихо забрали своих покойников и обломки аппаратуры. И из «Куропатки», и из Лутохина. Сэнсей занялся обычными, довольно скучными, делами, которыми прежде занимался Фрол. Руководил сторожами, тренировал бойцов, выделял наряды на сопровождение грузов, улаживал мелкие неурядицы с неорганизованной публикой. Правда, теперь многое из того, что в прошлом доверялось Фролу, шло мимо него. Сэнсей об этом тоже не тужил, потому что понимал: меньше знаешь — дольше проживешь. Деньги помаленьку капали, наездов никаких не было, а уголовные дела, заведенные по фактам налетов на «Куропатку» и лутохинский завод, как-то тихо загасли, и после трех-четырех вызовов в облпрокуратуру, где Сэнсей давал показания, заранее согласованные с руководством, его перестали теребить. Даже подписки о невыезде не брали. Так что Сэнсей стал подумывать о том, что не худо бы выписать себе путевочку и съездить в дальние страны.

И тут, блин, эта история! Под корень резанула. Началось с того, что пять дней назад Ворон приехал в «Куропатку» и поговорил с Сэнсеем вот так же, тет-а-тет, как сегодня, только куда более спокойно и по-доброму. Сказал, что через день из Москвы приезжает один тип, которого надо аккуратненько взять под контроль и, не мельтеша у гражданина перед глазами, посмотреть, куда он будет захаживать, с кем встречаться и т.д. Сэнсей сразу сказал, что его ребята топтунизмом никогда как следует не занимались, а потому возможный клиент их в два счета запеленгует, если, конечно, он сама не полный кретин.