Горная хижина   ::   Сайге

Пятьдесят лет прожил Сайге в монашестве, но, по слухам, не пользовался особой славой как знаток священного писания и религиозный учитель. Его буддистские стихи не дидактичны. Мир для Сайге полон грустной прелести и обаяния, он не в силах отринуть прекрасное. "Неразумное сердце" поэта улетает вслед за облаком, похожим на цветущие вишни.

Среди многих рассказов о Сайге есть и такой.

Высокочтимый Монгаку, вероучитель секты Сингон, в свое время пользовавшийся большой славой, возненавидел Сайге.

"Дурной монах! - говорил он про Сайге своим ученикам. - Покинув мир, должно идти по прямому пути будды, как подобает подвижнику, он же из любви к стихам блуждает повсюду, сочиняя небылицы. Попадется мне на глаза -- разобью ему голову посохом".

Однажды весной Сайге пришел в монастырь и, полюбовавшись цветущими вишнями, попросился на ночлег. Монгаку пристально на него посматривал, к ужасу учеников, словно задумал что-то недоброе, но в конце концов, оказав ему вежливый прием, отпустил с миром.

Ученики полюбопытствовали, почему он так кротко обошелся с ненавистным Сайге.

"Глупцы! - отвечал Монгаку.- Взгляните на его лицо. Ударить такого? Как бы он сам не хватил посохом меня, Монгаку".

В легендах Сайге всегда выступает как человек, исполненный достоинства и силы. Когда феодальный вождь Минамото-но Ёритомо подарил ему серебряную курильницу в виде кошки, Сайге бросил ее детям на дороге: "Вот вам игрушка!" Он не просто бродячий монах, он ведет себя как власть имеющий, и эта власть над людьми дарована ему поэзией.

Вечным скитальцем вошел Сайге в поэзию и легенду. Так его изображает, например, знаменитый художник Сотацу (XVII в.): вот Сайге глядит на гору Фудзи, вот он бредет под осенним бесконечным дождем...

Первые лет семь после своего пострижения Сайге провел невдалеке от столицы. Хэйан (Киото) лежит в окружении гор. На горах Западных, Восточных, Северных стояли в самых живописных местах знаменитые буддийские храмы-монастыри. Сайге переходил из одного в другой, видимо, не подчиняясь монастырскому уставу, как свободный гость. Следует отметить, что во времена междоусобиц монастыри были хранителями культуры.

С миром поэзии он не порывал. Посылал стихи своим друзьям в Хэйане, не чуждался поэтических собраний, где сочиняли, по обычаю, стихи на какую-нибудь тему. Иногда сюжет подсказывала окрестная природа, другой раз картина на ширме. Стихи тут же обсуждались, такое живое общение очень важно для поэта. Вокруг признанного мастера собирались ученики и последователи. Они записывали его беседы, старались сохранить его стихи для потомства.

В "Горной хижине" немало поэтических диалогов. Сайге обменивался стихами с другими поэтами. Иногда посылалась лишь одна строфа, танка легко делилась на две: начальное трехстишие и конечное двустишие. Надо было написать другую строфу так, чтобы получилась одна танка, вполне поэтически завершенная, - нелегкая задача.

Цепь можно было продолжить: так, во время поэтических состязаний родилась новая стихотворная форма - рэнга ("сцепленные строфы" **). Строфы следовали одна за другой в переливчатой игре контрастов, переходов, двойной игре образов.

Даже в тихих монастырях было неспокойно, история то и дело давала знать о себе. Из Хэйана приходили тревожные вести одна хуже другой. Борьба за власть между феодалами разгоралась. Знатнейшие подвергались опале, и среди них многие друзья и покровители Сайге. Шатались и рушились вековые устои. Можно думать, что поэт пережил тяжелые душевные потрясения.

Сайге отправляется на Север. Это было трудное и опасное паломничество. Путь шел по узкой тропе через горы Сае (Сая)-но Накаяма.