И зеленый попугай   ::   Сабиров Рустем

- Это ты?

- Так точно! - ответил Саранцев и просветленно улыбнулся. - Я и есть, Томочка-душечка. Ты, естественно, рада меня видеть. Правильно?

- Ну да, - Тамара оцепенело кивнула. - То есть я... Дело в том...

- Так пропусти ж! - вскричал Саранцев. - Прими же своего пупсика, своего Пашечку-канашечку! - Саранцев простер руки и сочно облобызал совершенно оторопевшую Тамару.

- Проходи, Павлик, - деревянным голосом произнесла Тамара и вдруг окончательно пришла в себя. - Именно! Проходи! Так даже лучше! Именно сейчас! - схватила не ожидавшего такого оборота Саранцева и чуть не волоком втащила в комнату.

Там, как и следовало ожидать, он увидел своего недавнего знакомого. Он с потрясшей Саранцева вольготностью восседал на тахте. Здесь, в тамарином жилище, да еще на этой тахте, он показался Саранцеву еще гаже, чем на садовой скамейке.

- Знакомься, Гоша! - высоким, истеричным голосом выкрикнула Тамара. Это - Павел Владимирович Саранцев, мой давний добрый знакомый. А это Гоша, мой друг!

- она поворотила к Саранцеву свое пылающее решимостью лицо.

- Дык мы уж виделись! - закричал Гоша, вскочил с тахты и судорожно стиснул руку Саранцева своими холодными воробьиными лапками. И тут же деловито поинтересовался: - Учишься, работаешь?

- Работаю, - буркнул Саранцев, стараясь глядеть в сторону.

- Где, если не секрет?

- На заводе.

- На заводе? Пропе-ел гудок заводской? Уважаю.

- Павел Владимирович - ведущий конструктор! - с издевательской почтительностью отрапортовала Тамара. - Его очень на работе ценят.

- Уважаю, - повторил Гоша и вдруг плаксиво прищурил глазенки и заканючил: - То-ом! Чтой-то у нас разговор с Павлушей не клеится. Во рту сухо, язык, как напильник. Ты бы, Том, пошарила в холодильнике. Для смазки внутренних органов.

- Я не пью! - резко перебил его Саранцев.

- Уважаю. Я тоже не пью, пока не налито. Так, я говорю, Том, ты в холодильнике-то...

Тамара притворно вздохнула и пошла на кухню, Саранцев последовал за ней.

- Тамара, - сказал он ей шепотом, плотно притворив дверь, - что это еще за фокус?

- Ты о чем, это? - с фальшивым удивлением пропела Тамара.

- Об этом тошнотике. Ты где такого нашла? Лепрозоид какой-то.

- А что? - Тамара дерзко прищурилась. - Ты уж не ревнуешь ли, Павлуша?

Наконец-то, господи, дождалась? А чем тебе Гоша не угодил? Ты вообще за меня не беспокойся, я уж как-нибудь сама разберусь.

- Бред какой-то! - зло выдохнул Саранцев. - Нет, вообще-то мне действительно все равно. Однако...

- Ну а раз все равно, так ты иди, Павлик, в комнату, а то неудобно. На-ка вот, - она сунула в руки Саранцева початую бутылку водки и легонько вытолкнула из кухни. - Пейте пока. Я сейчас приду. - И задержавшись у двери, вдруг глянула ему в глаза и сказала полушепотом с нехорошей улыбкой: - Ты, небось, думаешь, ты его лучше? Напрасно. Он хоть не притворяется. А ты... Ладно, ты иди, я сейчас.

Саранцев вернулся в комнату в каком-то полусне. Он даже не успел заметить, как Гоша с ликующим воплем выхватил у него из рук бутылку. Все происходящее разом перестало его интересовать, он как бы с удивлением рассматривал сам себя со стороны, не понимая, почему он все еще здесь и что ему здесь надобно. Гоша между тем, радостно трепеща и повизгивая, налил себе водки в широкую фарфоровую пиалу и, захлебываясь, выпил.

- Не пьешь, значит? - радостно переспросил он. - И не пей, Паша, ну ее совсем.

Саранцев махнул рукой и опустился в старое продавленное кресло, прикрыл глаза и вдруг задремал. Сквозь сон он меж тем отчетливо слышал шаркающие Гошины шажки, его довольный, урчащий голосок. А во сне он увидел себя совсем молодым, в какой-то нелепой шутовской одежде, которой он мучительно стыдился, но сделать ничего не мог. Вокруг сновали люди, но никто по счастью не обращал на него и на его идиотский наряд никакого внимания.