Идеаль   ::   Бегбедер Фредерик

И снова Питер Вагнер закрыл глаза, на этот раз чтобы подумать.

Он не мертв. И кости, насколько можно понять, у него целы. Вдруг вспомнилась женщина, вернувшая его к жизни. И сразу мысль перескочила на мужчину, сидящего за столом. Ростом невеличка, рот большой, глазки – красные пуговки, как у мартышки. Черная фуражка, черный свитер. Питер Вагнер приоткрыл один глаз – для опыта. Мартышечьи глазки вонзились в него, как два гвоздика.

Он задумчиво поскреб в затылке, с трудом, поэтапно, приподнялся на локте и приготовился заговорить. «Где я?» – собирался он задать вопрос, но передумал и только смачно выругался, искоса глядя на коротышку.

– Моя фамилия Нуль, – сказал в ответ тот. Глазки у него были обрамлены полукружиями цвета вареного рака.

Очертания прояснились. Нечто живое на столе было электрические угри. Они лежали в ряд через промежутки в несколько дюймов, по-видимому как-то прикрепленные к столешнице и между собой соединенные проволокой. Перед их строго, как по линейке, выровненными носами был установлен какой-то деревянный предмет наподобие лопасти от маслобойки, но с ручкой как у домашней мороженицы – все вместе, очевидно, предназначалось для того, чтобы одновременно всех угрей щелкать по носу. Питер Вагнер протер глаза и посмотрел снова. Угри оставались в том же положении. Теперь он различил и другие предметы: запасное электрооборудование с колесами, дисками и тумблерами, куски веревки, под столом – электрический шнур в мотках.

– Нуль моя фамилия, – повторил человечек. И на этот раз еще добавил: – Джонатан Нуль.

Он улыбался, в точности как угорь.

Питер Вагнер подумал немного, поджав губы, потом кивнул и сказал:

– А я Питер Вагнер.

Он попытался встать, но оказалось, что ноги у него от щиколоток до бедер обмотаны веревкой, как ковровый рулон в магазине. Он скосил глаза: мистер Нуль продолжал улыбаться, и тень на губе от его вздернутого носа то удлинялась, то укорачивалась с раскачиванием лампы над головой. Но улыбка не могла скрыть того, что мистер Нуль сейчас чем-то раздосадован, огорчен и в то же время, как ни странно, отчего-то испытывает облегчение.

– Боже ж ты мой, – проговорил он, – ну, ты и спал! Просто как мертвец.

И коротко хохотнул. Лицо у него было все в складках, под глазами огромные серые мешки, точно подвешенные за копытца серые тушки.

– Какого черта мне спутали ноги? – спросил Питер Вагнер.

Руки мистера Нуля вцепились одна в другую и стали лихорадочно щелкать костяшками.

– А-а, ты об этом. – Он пожал плечами. Закатив глаза, он попытался придумать какое-нибудь подходящее объяснение, но не сумел и так и остался сидеть с закаченными глазами и склоненной набок головой, будто святой на средневековом полотне. Питер Вагнер уперся обеими руками, сел, спустил с койки ноги и стал разматывать веревку. На мистера Нуля он не смотрел, но всем существом вслушивался, не появятся ли признаки того, что мистер Нуль намерен помешать ему распутать ноги. Мистер Нуль не шелохнулся. Питер Вагнер встал и, покачнувшись, хотел было опереться на стол.

– Не прикасайтесь к угрям! – быстро и как бы непроизвольно предостерег его мистер Нуль.

Питер Вагнер спохватился и успел вовремя отдернуть руку. Страх пронзил его. Угри были подсоединены параллельно, как лампочки. Тронь одного, и они все вместе трахнут по тебе таким разрядом, что хватит осветить в течение нескольких минут все Западное побережье. Но когда первый, животный страх прошел, он вспомнил свою недавнюю попытку самоубийства и понял во внезапном озарении, что перед ним идеальный инструмент: толчок, вспышка, запах горелого мяса, который он, наверно, уже не почувствует, и – Ничто. Он хмуро ухмыльнулся и снова протянул руку к угрям. Но при этом он случайно поднял взгляд.