Я угнал Машину Времени   ::   Кривин Феликс Давидович

На столе громоздился жареный бык, раздираемый на куски лоснящимися от жира руками, а рядом на вертеле жарился второй бык.

Герцог восседал во главе стола, и по левую его руку была красавица азиатка, привезенная им, вероятно, из злосчастного похода, а по правую – молодой человек, показавшийся инспектору подозрительным, потому что он что-то шептал герцогу, возможно, подбивая его на третий (1189 – 1192) крестовый поход, а возможно, наоборот, отговаривая…

Бык, громоздившийся на столе, худел буквально на глазах, как можно худеть лишь от длительной голодовки. Но, конечно, здесь не было голодовки. Гости работали челюстями вдвойне: перемалывая пищу и последние политические новости и совмещая таким образом трудносовместимые интересы.

Красавица азиатка смеялась: герцог был еще молод, и он совершил такой далекий поход, чтобы привезти ее, красавицу азиатку. Она что-то говорила на своем непонятном языке, но понимать ее было вовсе не обязательно, ничего существенного она говорить не могла. И герцог не слушал ее, а лишь рассеянно похлопывал по спине и время от времени целовал, – впрочем с меньшей страстью, чем спустя тридцать лет целовал туфлю папы Александра III, заглаживая перед ним свою многолетнюю вину.

Появление астролога никого не заинтересовало – мало ли их бродило по дорогам в тот век? Только собеседник герцога бросил на астролога быстрый взгляд, словно угадав за его безобидной внешностью весьма обидное и даже опасное для себя содержание.

– Ваша светлость, не соблаговолите ли выслушать ученого человека, который, руководствуясь указанием звезд, предскажет течение вашей жизни?

– Пошел вон! – ответил герцог в средневековой манере. – Киньте ему кусок мяса.

– Спасибо, ваша светлость, я сыт.

Этот ответ озадачил герцога: среди своих гостей ему еще не приходилось видеть сытого человека.

– В таком случае пусть проваливает, – вмешался в разговор его собеседник. – Мало нам Арнольда и всей его ученой компании? У нас палкой кинь – попадешь в ученого.

Сидящие поблизости гости захохотали, и кто-то из них крикнул:

– Жертвую на ученого пятьсот палок!

– Молчать! – водворил тишину герцог. – Я разрешаю астрологу говорить. Мне интересно знать, что обо мне думают звезды. – Он не сомневался, что звезды о нем думают.

То, что для герцога было таинственным будущим, для человека из пятого тысячелетия было хорошо известным и даже изрядно забытым прошлым, и он, напрягая память, стал его излагать:

– Звезды утверждают, что через три года вы, ваша светлость, станете вашим величеством, императором германских земель. Вы завоюете много стран, потом потеряете много стран и закончите свою жизнь на дне азиатской речушки.

– Азиатской речушки? – герцог отодвинулся от красавицы. – Ты что мелешь? Да я тебя за такие слова!…

– Ваша светлость, я говорю правду.

– Правду! – зал так и ахнул. – Вы слышали? Он говорит правду!

Здесь никто не говорил правды: этого не позволял этикет.

– Нет, ты все-таки скажи: с какой стати меня опять понесет в Азию?

– Это будет в третьем крестовом походе.

Герцог расхохотался:

– Ну, насчет третьего похода твои звезды совсем заврались, хватит с меня второго крестового похода.

– Зачем же вы тогда его предпринимали?

– Соблазнила романтика первого: Готфрид Бульонский, Раймонд Тулузский… Но теперь я знаю, что это за романтика, на собственной шкуре испытал. Больше меня не втянешь в такие дела, уж я себя знаю!

Если б он знал себя так, как его впоследствии узнала история!

– А Милан? Может, вы и Милан не разрушите, не сровняете с землей?

– Зачем? Прекрасный город, стоит полторы тысячи лет, с какой стати я стану его разрушать, за кого ты меня принимаешь? – Герцог покачал головой: – Ну и наговорили тебе про меня эти звезды. Я человек совсем не такой.

– Не такой, пока не стали императором.