Ящик водки. Том 3   ::   Кох Альфред

Аннотация: Выпьем с горя. Где же ящик?

В России редко пьют на радостях. Даже, как видите, молодой Пушкин, имевший прекрасные виды на будущее, талант и имение, сидя в этом имении, пил с любимой няней именно с горя. Так что имеющий украинские корни журналист Игорь Свинаренко (кликуха Свин, он же Хохол) и дитя двух культур, сумрачного германского гения и рискового русского «авося» (вот она, энергетика русского бизнеса!), знаменитый реформатор чаадаевского толка А.Р. Кох (попросту Алик) не стали исключением. Они допили пятнадцатую бутылку из ящика водки, который оказался для них ящиком (ларчиком, кейсом, барсеткой, кубышкой) Пандоры. И оттуда полезло такое! Даже не пена и не зеленые черти. Оттуда полезла российская история с перезревшего застоя до недозрелой автократии, минуя побитую инеем и молью завязь демократии и либерализма. А где российская история, там крамола. Плохие подданные вышли из двух интеллектуалов, которые даже не лезли на передовую. Они не умещаются в окоп, вот в чем их беда. Ни при Брежневе, ни при Горби, ни при Ельцине, ни при Путине.

---------------------------------------------

Предисловие

Валерия Новодворская



ВЫПЬЕМ С ГОРЯ. ГДЕ ЖЕ ЯЩИК?



В России редко пьют на радостях. Даже, как видите, молодой Пушкин, имевший прекрасные виды на будущее, талант и имение, сидя в этом имении, пил с любимой няней именно с горя. Так что имеющий украинские корни журналист Игорь Свинаренко (кликуха Свин, он же Хохол) и дитя двух культур, сумрачного германского гения и рискового русского «авося» (вот она, энергетика русского бизнеса!), знаменитый реформатор чаадаевского толка А.Р. Кох (попросту Алик) не стали исключением. Они допили пятнадцатую бутылку из ящика водки, который оказался для них ящиком (ларчиком, кейсом, барсеткой, кубышкой) Пандоры. И оттуда полезло такое! Даже не пена и не зеленые черти. Оттуда полезла российская история с перезревшего застоя до недозрелой автократии, минуя побитую инеем и молью завязь демократии и либерализма. А где российская история, там крамола. Плохие подданные вышли из двух интеллектуалов, которые даже не лезли на передовую. Они не умещаются в окоп, вот в чем их беда. Ни при Брежневе, ни при Горби, ни при Ельцине, ни при Путине.

Не исключено, что эти томики останутся самым искренним и информативным историческим документом четырех эпох: застоя, перестройки, ельцинской революции и путинской реакции. Сказал же Евтушенко: «Слава богу, есть литература — лучшая история Руси».

Первое предисловие к первой бутылочной пятилетке Свину и Алику писал благополучный талантливый журналист, имеющий (увы, имевший. — Прим. ред.) свою престижную программу на еще не до конца придуманном канале, некогда этот журналист «не выбрал свободу».

Второе предисловие писали две способные девушки, опять-таки имеющие свою программу на канале, уже благополучно лишенном дыхания. А одна из этих девушек — еще и талантливая писательница, которая даровала нам великий, прямо-таки булгаковский роман «Кысь». Это хорошо, это нормально. Но третье предисловие они (причем на трезвую голову) доверили писать старому, злобному, облезлому диссиденту, признаваться в знакомстве с которым по нынешним временам просто опасно. Поистине у русского человека нет дна. И, как сказал в тон предшествующей мысли А.Н.Толстого М.Волошин: «Нет, не выпить до дна нашей воли, не сковать нас в единую цепь. Глубоко наше Дикое Поле, широка наша скифская степь».