Как Птица Гаруда   ::   Анчаров Михаил Леонидович

- Я сознаю, что курить вредно, а курю! Хочется!… Товарищество - это род любви! Она начинается с образа, а любовь гаснет, если ее пытаются обеспечить чем угодно, кроме как ею же самой!… И пропадает то самое, что хотят обеспечить! Таково свойство любви! Ей ничего не надо, кроме нее самой!"

– Детенки!… - пел, пил, плакал и кричал Зотов Петр - первый Алексеевич, токарь - философ - пешеход и хронический оптимист. - Детенки, не дрейфьте!… Будущее - будет!… Ничего они с нами не сделают - ни божья полиция, ни барыги, ни импотенты!… Они жирные коты, они нас на понт берут!… У них самих штаны мокрые!… На этот раз кнопка и до них достанет, и им жизнь дорога, и от генетических уродов никакие бункеры не спасут! А мы первые не кинем… Детенки! Не дрейфьте! Я с вами! Будущее - будет!

Дел много у Зотова, надо еще шалаш подновить на берегу, еще с милицией объясняться. Сегодня позвонили из отделения и говорят:

– Ваш праправнук в роддоме на водостоке повис… Нижний кусок трубы обвалился - и он висит… Снимайте сами вашего хулигана!

А Зотов им говорит:

– Это не хулиган. Это молодой муж. Он к Насте в окно лезет, к молодой жене. Она мне только что прапраправнука родила. Настырного. Он уже первое слово закричал: "Я! Я!"

– Все вы, я вижу, там настырные!

– Что правда, - отвечает, - то правда.

Потом доктор позвонила и сказала, что прапраправнук орет так, что его никакими силами не остановишь, и значит, через семнадцать лет его барышня Зотову кого-нибудь в подоле принесет.

Доживет ли он до ста четырех лет, ему неведомо, но готовьтесь, родители. Очередной скандал близится и не за горами. Зотовское отродье через семнадцать лет дозреет, а тут и веку конец.



ЭПИЛОГ

Дед говорил:

– Был в Греции великий город Сибарис рядом с великим городом Спартой. В Сибарисе жили праздно и в роскоши и себе ни в чем не отказывали. Из принципа. Считали, дело свободного человека - досуг.

В Спарте жили нищие. Из принципа. Считали, дело свободного человека - воинское дело. Вокруг города даже стен не ставили, гордились, что ихняя доблесть сильнее стен.

Вроде бы разные города, а сходились в одном - и в Спарте и в Сибарисе презирали работу и того, кто работает. Названия остались, а от вольного города Афины остался фундамент всей европейской культуры, чем мы сейчас живы. Потому что там работу позором не считали. Потому что догадались: свобода - это работа.

Не свобода достигается работой, но сама работа - это и есть свобода.

Вот тайна, которую знаем мы, Зотовы.

И Зотов заснул и увидел смешной сон про Витьку Громобоева.

…Зотов добрался до места и увидел берег воды.

Но до него нельзя было дойти из-за лавины машин на шоссе. Женщины почти все перебежали, а мужчины уважительно толпились на этой стороне.

Но вдоль по улице шла Нюра, и Зотов увидел ее.

– Не перейдешь, - сказал он и кивнул на поток машин. - А мне вот как нужно.

Нюра посмотрела на Зотова и сонно мигнула.

– Какой нетерпеливый… - сказала она и отвернулась.

Она стала смотреть на поток машин и все оглядывалась, пока не увидела, что ей надо.

Она увидела, как по переполненному машинами шоссе мчится шляпа, а за ней гонится человек с бутылочными глазами, и машины на него не наезжают.

Нюра долго смотрела вслед, потом поклонилась в пояс, будто ягоду на асфальте сорвала, обернулась и выпрямилась с просветленным лицом.

– Ты что? - спросил Зотов.

– Теперь дойдем, - сказала она, - дорога открылась. Я знак видала.

И вдруг на шоссе выключились моторы. Все посмотрели вверх и увидели большой диск.

– Летающая тарелка, - догадались обученные неученые.

Все смотрели на небо. Естественно, всех пришельцев ждут с неба.

Но это было спроектированное на облако изображение мокрой шляпы Громобоева.

Дунул ветер и сорвал с него шляпу. Диск на облаке мгновенно исчез.