Тайна забытого дела (Справедливость - мое ремесло - 2)   ::   Кашин Владимир Леонидович

" Ковалю незачем было читать объявление, написанное им самим. Он еще раз вгляделся в фотографию Андрея Гущака, сделанную за две недели до убийства. Маленькое паспортное фото было увеличено, и Ковалю казалось, что глаза старого репатрианта так широко и открыто смотрят на него, словно хотят что-то ему рассказать.

О, как много отдал бы подполковник, чтобы узнать, что же именно хотел рассказать перед смертью старый Гущак и почему его убили! Не исключено, конечно, что это один из тех несчастных случаев, которые происходят на железной дороге из-за неосторожности или нездоровья престарелого человека.

Ковалю хотелось спросить: о чем же ты думал, человече, глядя в объектив фотоаппарата, что волновало тебя в последние дни, когда возвратился на родину, что привело в Лесную, кого искал ты там и кто нашел тебя, чтобы убить?

Вопросы эти то и дело возникали в голове подполковника, оставаясь без ответа, а он внимательно вглядывался в фотографию старого Гущака, хотя видел это фото не впервые - оно ведь лежало под стеклом на его письменном столе и все время маячило перед глазами.

Коваль вздохнул. Дело опять запутанное и сложное. И главное - не за что ухватиться. Коваль понял это уже в тот момент, когда комиссар поставил перед ним задачу.

- У вас есть вопросы, сомнения, Дмитрий Иванович? - спросил начальник управления, заметив, как по лицу подполковника пробежала тень.

Коваль покачал головой. Разве комиссар не понимает, что после истории с Сосновским ему, Ковалю, нельзя рисковать. Хотел было скептически скаламбурить, что, мол, нет в этом деле вообще ничего, в том числе и сомнений, но сдержался.

- После дела Сосновского и Петрова-Семенова, когда в прокуратуре пытались ответственность за ошибку свалить на нас, хорошо бы кое-кого убедить в наших профессиональных возможностях, - сказал комиссар, не глядя на Коваля.

"Как в книге читает", - подумал подполковник.

А комиссар невозмутимо продолжал:

- Скандал с этим Гущаком. Человек вернулся из длительной эмиграции на родину и - на тебе! - погиб. Что это? Несчастный случай? Или что-то другое? Мы обязаны разобраться. И просто-напросто по-человечески, и потому, что в эмигрантском болоте поднимут вой: дескать, убили мы. У Гущака ведь когда-то были грехи, вот и сыграют на этом. Полагаюсь и надеюсь, Дмитрий Иванович, только на вас. Очевидно, что лейтенант Андрейко, начавший розыск, один с таким делом не справится. Если он вам нужен как помощник, пожалуйста. Если он вам не по душе, берите кого хотите.

Из всего неисчислимого богатства родного языка в распоряжении Коваля оставалось для ответа всего-навсего три слова: "Есть, товарищ комиссар!" Их-то он и произнес.

"Кто видел этого человека десятого июля в электропоезде?" спрашивалось в объявлении.

...Коваль решил, что оставит Андрейко в своей оперативной группе. Уже после первой беседы с лейтенантом стало ясно, что тот имеет мало опыта, но энергичен и не просто исполнителен, а старается выполнить любое поручение с полной отдачей. А вот с молодым следователем прокуратуры Валентином Субботой работать будет посложнее. Он уже успел наломать дров, поторопившись посадить в камеру предварительного заключения внука Гущака, которого, по мнению подполковника, без достаточных на то оснований подозревает в убийстве с корыстной целью.

Суббота, конечно, прав, ссылаясь на азбучную истину, что преступление почти никогда не совершается без причины. Если старика столкнули под электричку, значит, кому-то это было нужно. Но кому же? У молодого следователя мгновенно готов однозначный ответ: единственному наследнику привезенных из Канады долларов - Василию Гущаку.