Карабкаться к свету   ::   Зайцев Алексей

---------------------------------------------

Алексей Зайцев

Карабкаться к свету

В яме, в которой мы все сидим, довольно сыро. Люди вокруг совершенно незнакомые. Некоторые похожи на знакомых, но стоит присмотреться и… нет, незнакомые. Делать тут совершенно нечего. Но многие разговаривают. Те, что сидят справа, придумывают слова, а те, что сидят слева, эти слова обсуждают. Мне скучно. Я с тоской поднимаю взгляд вверх. Там, в далеком небе, видны звезды. Каждую ночь я смотрю на них и думаю о том, что неплохо было бы заполучить парочку. Тогда одну звезду я бы взял себе, а другую отдал бы девушке, которая иногда кажется мне знакомой. Она сидит рядом со мной и печально смотрит на то, как «левые» обсуждают придуманные «правыми» слова. Она красивая. Но очень грустная. И еще она переживает за меня, когда я, пытаясь вылезти из ямы наверх, срываюсь с ее скользких глиняных стен и, ударяясь о твердое дно, разбиваю себе в кровь лицо либо ломаю конечности. Кроме нее здесь за меня больше никто не переживает. Вообще ко мне тут относятся с неприязнью. В свое время над ямой была большая стеклянная крыша, а я ее разбил. Зачем я это сделал? Просто затем, чтобы лучше видеть звезды. Мне удалось найти в яме камень, и, бросив его вверх, я с первого же раза разбил стеклянный купол. В тот же день обитатели ямы сильно меня избили. Их раздражало то, что теперь они вынуждены будут просыпаться от солнечных лучей и мокнуть от дождя.

— Видишь, что ты наделал? — с досадой спросил меня один из «левых», когда поздним вечером с неба пошел дождь. — Теперь мы все промокнем.

Но я его не слушал, мне было приятно стоять под дождевыми каплями и ощущать на лице их прохладу.

Еще меня здесь не любят за то, что я все время пытаюсь вылезти. Обитатели долго старались отучить меня от этой вредной привычки, но потом просто махнули на меня рукой: «мол, что с дурака возьмешь?»

Кроме того, я наотрез отказываюсь играть в слова, из-за чего вызываю у окружающих всплески недоверия.

Я нахожусь в центре между «левыми» и «правыми», но мне не нравится даже такое местоположение. Раньше, когда я только попал в яму и у меня было много сил, я висел на одном из ее выступов, чтобы быть вне левого, правого, и центрального. Потом яма высосала из меня силы, и я сорвался.

Первое падение было самым болезненным, — я тогда с большим трудом сумел подняться на ноги. А седьмое падение было самым убийственным, потому как, сорвавшись вниз в седьмой раз, я пришел к выводу, что мне уже никогда не удастся подняться снова. К тому же я сломал себе обе ноги.

Месяц я провел в яме без физического и душевного движения. Пребывал в кристально чистой депрессии. Хотел начать копать ход вниз, чтобы заживо похоронить себя под песком.

Однако меня спасли звезды. Я смотрел на них и с каждым днем все больше и больше снова хотел выползти. Депрессия постепенно стала менее острой, хотя и не ушла насовсем. Я медленно собирал силы. А потом меня пожалела сидящая рядом девушка. Она ничего не сказала, но взглянула на меня таким понимающим взглядом, что я в тот же день снова полез наверх. Падение было не очень болезненным, я лишь содрал в кровь пальцы и стер в порошок ногти, пока поднимался. С тех пор Девушка спит рядом со мной. Пока я смотрю на звезды, расположившиеся на небе, она смотрит на звезды, которые приходят к ней во сне. Другим обитателям ямы ничего не снится.

Обычно моя жизнь в яме движется следующим образом: утром я пытаюсь вылезти, днем я стараюсь залечить оставшиеся после непременного падения раны, вечером делюсь впечатлениями с Девушкой, а ночью смотрю на звезды.

Для других обитателей ямы мой образ жизни представляется диким. Так «левые», например, считают, что в яме живется вполне неплохо и неизвестно еще что ждет нас наверху.