Коза-дереза   ::   Шавырин Виктор

---------------------------------------------

Шавырин Виктор

Коза-дереза



Виктор Шавырин

Коза-дереза

Повесть

I

Когда я родился, пришла из леса коза-дереза, неся на рогах жемчужный лунный свет и рассыпчатые августовские звезды. Пришла она каменистой тропой из густого орешника, от лисьих нор, от диких груш, от пахучей малины и склонилась надо мной бородатым лицом, удивляясь: а кто это лежит на краю окопа и плачет?

А это я лежал на краю зенитной ямы, вырытой в нашем саду, который уже не был нашим, и в самом деле плакал-заливался, потому что худо мне было без козы.

Помню лицо диковинного существа, наклонившееся надо мной, с ехидной бороденкой и рыцарскими рогами, которое окаймляла гирлянда из звезд. Помню и страх оттого, что шумело надо мной нечто тяжелое. То шумела, как я теперь понимаю, одичавшая антоновка, росшая над окопом. Лежал я на какой-то подстилке среди яблок-падалиц, и коза, подивившись на меня, отошла и, должно быть, стала хрупать те яблоки. Благословенна щедрая пора августа, когда есть что жевать, когда приходят в мир люди и козы!

Отчего она так спешила к нам в деревню, эта непонятная коза? Когда научили меня размышлять, пришел я к выводу, что такова ее извечная натура. Не она ли пятнистой от солнца тропой пробиралась в грот, чтобы вскормить Зевса, грозового бога? Не она ли уступила место в хлеву Галилейскому младенцу, а сама вышла под звездное небо встречать восточных волхвов?..

Трое нас пришло в том августе в мир: я, соседская девчонка Поварешка и соседский же мальчишка Партизан, сын неизвестного родителя. И к каждому из нас в свое время пришла своя коза. II

Ирония иссушила наши души, но, смирившись и укрепив дух, начинаю рассказ о том, что хочу и могу рассказать.

Помню же первым делом слабый огонек, неподвижно висящий во мраке. Тлеет этот огонек бесконечно долго, и бесконечно долго я смотрю на него, потому что больше не на что смотреть.

До того, как явилось это крохотное красное пятнышко, был полнейший мрак - сплошное небытие, безмолвное и бесконечное несуществование. Это потом я вспомню или придумаю, что еще раньше случились и дивный август, и антоновка, и бородатая химера надо мной. Тогда же, инстинктивно, но жадно познавая мир, я вдруг увидел, что мир - это мрак, в котором едва светится крохотный фитилек, слабый и чуть коптящий: он висит на уровне моих глаз, совсем недалеко. Может быть, в ту пору и былото нас в мире всего двое: огонек и я. Но кто внушил мне и другие понятия, кто научил меня разговаривать произносить слова, значения которых я почти не понимал, кто научил меня чего-то желать, жаловаться, требовать, даже в какой-то мере думать вместо того, чтобы просто терпеть?

Огонек гаснет, безжалостно задутый, и воцаряется тот предвечный мрак, что уже был до моего рождения.

Теперь не на что смотреть. У, в каком черном клубящемся хаосе я лежу и хочу действия! Теперь я могу только ощущать то, что ощущается телом. Что же я чувствую? Прежде всего, страшный f`p снизу - твердый, непреходящий, неумолимый жар. Еще - меня сдавливают с боков какие-то чужие большие тела. И еще на мне что-то тяжелое, душное и тоже теплое. Я задыхаюсь, и все мое существо протестует против этого непонятного - ужаса:

Мам!.. Зажги пузырь!

То ли, погребенные после расстрела, мы лежим глубоко в земле и будем так лежать вечно к злорадному удовольствию чего-то черного, жуткого, всевластного, придавившего сверху наши души и весь наш мир? Это - и есть жизнь? Но отчего, зачем ее невыносимость? Как душно, как темно, как тяжело дышать! И я, как травинка, лишенная воли и силы, пытаюсь выжить и бороться за себя, и снова прошу в темноту, в мир, в котором нет ничего, кроме моего жалкого сознания:

Зажги пузырь!..