Красным по черному   ::   Огнев Александр

Нет уж, он оставался верен «Астории» и «Европейской», хотя был убеждён, что ремонт не пошёл на пользу ни той, ни другой. Он бы с бо’льшим удовольствием обедал в «Садко», чем в современных интерьерах любого из ресторанов «Европейской». Хотя повара здесь всё-таки держали планку (в отличие от того же «Метрополя»).

По давно установившемуся правилу, он определялся с рестораном вот так, в последний момент. Поначалу это диктовалось соображениями безопасности, теперь же превратилось в некую обязательную, хотя и бессмысленную проформу. Впрочем, на сей раз, может быть, и не такую бессмысленную…

На этой неделе он трижды — да, обед и два ужина — посетил «Асторию» и два раза обедал в «Европе». И неизменно — за исключением сегодняшнего дня — одновременно с ним там оказывался этот незнакомый бородатый тип. Монах заметил его только на третий или четвёртый раз, и именно потому, что ему это показалось странным: сидя за своим столиком, тот словно ожидал его появления, как будто заранее знал, где и когда он будет «трапезничать».

Внешне субъект этот вёл себя совершенно естественно: неторопливо съедал обед или ужин, выпивал чашку кофе и рюмку коньяка и спокойно покидал ресторан незадолго до него самого. Тем не менее, это не могло быть простым совпадением. Монах не раз чувствовал на себе его пристальный взгляд, что отнюдь не прибавляло аппетита. Человек явно хотел обратить на себя внимание. И ему это удалось!

Кушнарёв поднялся из-за огромного дубового стола, медленно прошёлся по просторному кабинету и остановился перед книжным стеллажом. Выбрав небольшой томик восточной поэзии, он открыл его наугад:

Безрассудный охотник! Зачем же в орла ты стреляешь?

Всё равно не убьёшь — улетит он к далёким горам!

Он, быть может, и ранен, но ты никогда не узнаешь,

так ли это — как прежде полёт его плавен и прям.

Пусть, в ущелье упав, не избегнет он смертного часа,

всё равно, в этой пропасти ты бы его не нашёл!

Он — не дичь! От него не добудешь ни пуха, ни мяса!

Он при жизни — орёл, после смерти он тоже — орёл!

«Да, в цвет! Что называется, в яблочко. Спасибо тебе, Мирза Магометов, — промолвил он про себя. — Посмотрим, прилетит ли этот „орёл“ сегодня…»

— И улетит ли! — добавил вдруг вслух, негромко, но жестко.

В дверь троекратно постучали.

— Входи, Гриша, — повысил голос Монах, поставив книгу на место и возвращаясь к столу.

В кабинет вошёл Григорий Кончак, или Гренадёр, — почти двухметрового роста шеф «службы безопасности» и его личный телохранитель.

— Куда поедем, Владимир Алексеевич? Если в «Асторию», надо бы предупредить — там сегодня депутаты гуляют.

— А ты где обычно питаешься, Гриша?

— Что? — не сразу понял тот.

— Шамаешь где, спрашиваю, в свободное от меня время?

— Да, по-разному… Когда — в «Москве», а когда — в «Подкове», у Феликса. Там варьете и… — он запнулся, — готовят на уровне.

— Значит, сегодня ужинаем в «Подкове».

Кончак вытаращил глаза.

— Это на Загородном, кажется? — спросил Монах, «не замечая» удивления Гренадёра. — Прекрасно. Тебе пятнадцати минут хватит? Действуй.

Ровно через четверть часа Кушнарёв спустился вниз, к ожидавшему у входа лимузину. Сзади, с уже включённым двигателем, стояла машина охраны.

«Вот и ещё год промелькнул, — подумал он, глядя в затемнённое стекло на мелькающие огни празднично украшенного и рассвеченного города. — Сколько их ещё осталось, этих замечательных новогодних праздников?»

Монах откинулся на спинку сиденья и снова вспомнил — в который раз! — об арифметических вычислениях на калькуляторе в день своего шестидесятилетия…

Отмечалось оно торжественно, но строго. Он бы с удовольствием вообще затихарил эту «похоронную репетицию», но — увы! Как там когда-то пела Пугачёва: «Всё могут короли… Но что ни говори…». Правильно пела. Тот самый случай.