Кто услышит коноплянку   ::   Лихачев Виктор

На самом деле Софья Киреева пыталась повторить прихотливую игру пылинок в луче. Молодая женщина так увлеклась, что не заметила, как в комнату тихо вошел мужчина. Вошел и замер, очарованный увиденным. На мужчине была дорожная белая куртка и видавшие виды черные джинсы. Он стоял долго, любуясь красотой женщины, слушая дыхание ребенка. Наконец мужчина чуть слышно постучал по косяку двери, и Софья заметила его.

- Пришел? - улыбнувшись, спросила она.

Всего одно слово, но столько вместило оно любви, заботы, нежности и радости, что Киреев почувствовал комок, подступивший к горлу. Может быть, поэтому Михаил смог только кивнуть головой.

- Кира, - прошептала Соня, боясь разбудить ребенка, - вчера приходили Виктор и Ирина. Очень довольные: какой-то человек на свои деньги купил машину кирпича, а у Натки проблема, горсовет не хочет...

Киреев приложил палец к губам:

- Тс-с. Потом, все потом. Бери Лизу, пойдем, я вам что-то покажу.

- Мишенька, она недавно уснула, - все так же шепотом отвечала Соня. - Наверное, зубки резаться начали. Спасибо Домовенку: когда он пел, она его слушала и успокаивалась немного. Даже улыбалась.

- Нет, моя хорошая. Зубкам резаться еще рановато. Ночью был сильный ветер, груднички его чувствуют. Пойдем, можем не успеть.

- Не успеть? Кира, может, я оставлю ее здесь? Мы же быстро вернемся? Лиза ведь все равно ничего не поймет.

Но Киреев был неумолим.

- Мы теряем время. Говорю тебе, можем не успеть. А Лизу ты зря недооцениваешь. Она все услышит, все поймет.

- Каким образом? - улыбнулась Софья. Бережно подняв ребенка, она вышла за Михаилом из комнаты.

- Через дыхание, - то ли пошутил, то ли серьезно ответил Кира. - И это останется в крови навсегда.

Они вышли во двор, завернули за угол дома, прошли мимо подросшего Сверчка, увлеченно гонявшегося за соседским котом Чубайсом, и вступили под сени старого сада. Пора цветения уже миновала, и лепестки цветков яблонь и груш покрывали землю. Михаил шел немного впереди, готовый в любую секунду поддержать жену и ребенка. Софья шла босая. Бархатистая трава ласкала ее ноги. Тропинка резко нырнула вниз. Софья поняла, что Михаил вел их к самому дальнему уголку сада, туда, где прямо за зарослями черемухи и жасмина протекал небольшой ручей. В прошлом году они с Кирой придумывали названия для своих владений. Этот уголок сада Софья назвала куртиной Восточного ветерка. Ей очень понравилось встреченное в словаре старых русских слов именно вот это слово куртина, обозначавшее уголок, часть сада. Когда поднимался восточный ветер, то верхушки лип и черемух, кусты жасмина начинали тихо шелестеть. Софья любила приходить сюда и слушать, как шорох деревьев сливается со звоном ручья, названного Михаилом Златоструем. Но сейчас к этому звону примешивался другой, пока еще непонятный для Сони.

- Тише! - предупредил Кира. - Смотри туда. - И он указал на куст жасмина. - Видишь ее?

- Кого? - Как ни всматривалась Соня в куст, она так ничего и не увидела. Зато услышала нежное птичье пение.

- Коноплянку. На самом верху куста.

- Да, - обрадовалась Софья, - теперь вижу. Маленькая, чуть меньше воробья птичка самозабвенно пела, не замечая никого вокруг себя.

- Давай подойдем ближе, - предложил Кира. Они прошли еще несколько шагов по траве, стараясь идти как можно тише. Лиза спала как убитая, забавно приоткрыв ротик.

До куста жасмина осталось не более десяти шагов. Коноплянка умолкла, замерли и они, скрываемые только кустами черемухи. Теперь Софья могла разглядеть птичку. Спинка у коноплянки была скорее буроватого, чем серого цвета, а вот бока и брюшко белесые. Над клювом - небольшое малиновое пятнышко, зато грудка выделялась ярким карминным пятном.

- Самец, - шепотом пояснил Кира. - Самочки у них попроще, серенькие. У птиц красота - удел самцов, я хотел сказать - мужчин.