Культура, демократия и тоталитаризм   ::   Залыгин Сергей

Если представить себе, что каждое поколение создавало бы для себя свой собственный язык, - какое развитие, какой прогресс и какая культура могли бы возникнуть и развиться? Какая вообще могла бы состояться человеческая жизнь?

Развитие от поколения к поколению языка, пополнение умственного багажа каждой нации - это и есть прогресс, при котором слово успевает не только за практическими деяниями людей, но и за их надеждами.

Я нынче потому и надеюсь на будущее своей страны, что, при всех наших потерях, русский язык - несмотря на все потери - все равно остается самим собой. Вот уж если мы потеряем наш язык, тогда потеряем и Россию.

Величие языка заключается не только в его саморазвитии, но и в способности ассимилировать слова чужих языков, оставаясь при этом национальной речью.

В свое время, когда русский язык мог быть ассимилирован языком татарским, - этого не произошло, немецким и французским - не произошло. И не произойдет! - в это можно верить. Хотя кое-кто и сомневается: дескать, уж очень много иностранных слов внедрилось в наш язык в связи с переходом от социализма к капитализму. Но это не в первый раз такое положение, не в первый раз мы сопрягаем российские начала с западными понятиями.

Вот и слово "культура" - не нашенское, а в то же время очень и очень наше - куда мы без него?! Мы уже давно вложили в него свой собственный, национальный смысл, сумели это сделать благодаря неисчерпаемым возможностям родного языка, а значит, и нашей Родины, народа нашего.

Мы способны воспринимать значение слова "культура" не только в русском, но и в мировом контексте. Скажем: "культура французская", "культура японская", "культура эфиопская", - скажем так - и тотчас поймем, о чем речь, к чему нас призывает наш собеседник.

И вот уже я не могу отказать себе и в ссылке на дорогих мне мыслителей, в частности на Н. М. Бахтина (брата Михаила Михайловича).

Он пишет в сборнике своих статей, эссе и диалогов "Из жизни идей":

"Созданная человеком культура, в силу и в меру своего совершенства, оказывается независимой от человека и перестает с ним считаться. Это и есть основная антиномия культуры".

Здесь можно спорить о деталях, об оттенках, но самое-то важное, на мой взгляд, то, что Н. М. Бахтин включает культуру в тот ряд результатов человеческой деятельности, который становится ему, человеку, уже неподвластным. Так оно и есть - и вот уже часть культуры, наука, не спрашивает нас, хотим мы ее или не хотим, да ведь и искусство, которому мы придаем столь личностное, столь субъективное значение, в то же самое время стихийно уже по одному тому, что мы не можем его предугадать, хотя бы и на ближайшее будущее. Технику - еще как-то можем, а искусство - нет.

Слово "культура" вполне очевидно умнее нас, хотя те же коммунисты - и не только они - измыслили себя умнее и Бога, и культуры. Пора бы нам всем-всем отчетливо узреть свой собственный шесток, хотя шесток - тоже изделие рук человеческих, мужицких.

Культурной может быть любая деятельность человека, кроме одной преступной, при том, что преступление - это высшая форма эгоизма, его апогей. Преступления бывают изысканные, едва ли не гениальные, но даже и эти качества преступления не делают его принадлежащим культуре. Именно культура способна провести черту между деятельностью преступной и деятельностью созидательной. Под этим углом зрения уже скоро культуре, прежде всего правовой, юридической, придется разбираться с Россией, с нашей современностью. Нелегкий предстоит ей труд.

Заметим также, что культура порой прихвастывает своим модернизмом. Но ведь она мало чего стоила, если бы не давние, давние догмы, которые имел в виду и Даль, утверждая, что нравственность - неотъемлемая часть культуры.