Кумир   ::   Слаповский Алексей

Топтались, озираясь, наконец женщина появилась с тележкой-сумкой, спросили у нее, где улица Тургенева, та призадумалась, потом сказала, что это вроде надо пойти по этой вот улице прямо, а потом свернуть, а там спросите, там скажут.

Пошли по указанной улице, свернули, но спросить не у кого было - та же пустота. Решили двигаться наугад, - до первого живого человека.

В конце одной из улиц увидели дым, пошли на дым.

Под деревьями, напротив строящегося большого дома, сидели мужчины, кругом возле костра, сказка про двенадцать месяцев. Они пили вино, а на водопроводной трубе, как на вертеле, над костром жарилась целая свиная туша.

- Не знаете, где тут улица Тургенева? - спросил Сергей.

Ответил человек с приятными и умными глазами, черными, иноземными, как и у всех остальных. Но ответил не прямо. Он ответил так. Он повернулся к одному своему товарищу и спросил его:

- Рохад, ты не знаешь, где улица Тургенева?

- Нет, - сказал Рохад.

Тогда человек повернулся к другому и спросил его не спеша:

- Геран, ты не знаешь, где улица Тургенева?

- Нет, - сказал Геран.

- Вот видишь! - удивленно воскликнул человек. - Даже они не знают!

Все сдержанно рассмеялись - чему-то своему, что они знали про Рохада и Герана. Рассмеялись и Рохад с Гераном, потому что мужчины должны уметь смеяться доброй шутке над собой, понимая ее отличие от обиды и оскорбления.

- Зачем вам улица Тургенева? - спросил приятный человек.- Садитесь с нами. Вино пьем, мясо будет. Угощайтесь!

- Спасибо, - сказал Сергей.

Это слово было понято как согласие. Повинуясь знаку своего главного, Рохад и Геран поднесли Сергею и Нюре по стакану вина. Они налили его из больших бутылей. Наверное, это было домашнее вино. Сергею хотелось бы видеть и назвать его рубиновым или сапфировым, хотя он не уверен был, что сапфир красного цвета, но цвет вина, к сожалению Сергея, напоминал ему всего лишь цвет разбавленной марганцовки.

Запах же и вкус были замечательные.

- Тост! - сказал черноокий человек.

Все взяли стаканы.

Человек задумчиво, глядя сквозь вино на костер, сказал:

Трудами изнурен, хочу уснуть,

Блаженный отдых обрести в постели.

Но только лягу, вновь пускаюсь в путь

В своих мечтах - к одной и той же цели.

Мои мечты и чувства в сотый раз

Идут к тебе дорогой пилигрима,

И, не смыкая утомленных глаз,

Я вижу тьму, что и слепому зрима.

Усердным взором сердца и ума

Во тьме тебя ищу, лишенный зренья.

И кажется великолепной тьма,

Когда в нее ты входишь светлой тенью.

Мне от любви покоя не найти.

И днем и ночью - я всегда в пути.

После паузы он произнес:

- Будьте же всегда в пути, друзья мои, как автор этих прелестных слов товарищ Вильям Шекспир, кроме как к любви - нет дороги. Ваше здоровье!

Друзья его глядели на него с уважением и любовью, выпили не спеша - и до дна каждый.

Выпили до дна и Сергей с Нюрой, поблагодарили и пошли дальше.

Уже начало темнеть, когда они наконец отыскали эту улицу Тургенева.

И они нашли дом родственницы, где хмурый мужик, чего-то прибивая и не оставляя своего занятия, ответил сердито, что хозяйка им этот поганый дом два года назад продала за бешеные деньги и уехала к чертям собачьим. Куда? Я вам не адресное бюро.

- Ты не адресное бюро. Ты говнюк, - сказала Нюра.

Мужик опустил руки и изумленно спросил:

- Это почему же?

- По-человечески разговаривать надо с людьми, - объяснила Нюра.

- Ты думаешь, если ты баба, я не могу тебя охреначить молотком вот по баш-ке? - задал вопрос мужик.

- Можешь, - обнадежила его Нюра.

- Еще как могу, - подтвердил мужик. - Катитесь отсюдова!

Они медленно пошли.

- На вокзал? - спросил Сергей.

- Подумаем.

- А что думать?

Нюра не ответила.

Она смотрела на одинокого приближающегося.

Приближающийся приблизился и приостановился, ожидая вопроса. Длинноволосый, высокий, задумчивый, лет сорока.