Квартал Тортилья-флэт   ::   Стейнбек Джон

К двадцати пяти годам ноги его окончательно приобрели кривизну, точно соответствующую изгибу конского бока.

И вот, когда Дэнни исполнилось двадцать пять лет, началась война с Германией. Когда Дэнни и его друг Пилон (да, кстати, «пилоном» называется придача после заключения сделки – магарыч) услышали про войну, они располагали двумя галлонами вина. Большой Джо Португалец заметил блеск бутылей среди сосен и присоединился к Дэнни и Пилону.

По мере того как вина в бутылях становилось все меньше, патриотизма в их сердцах становилось все больше. И вот, когда вино кончилось, все трое спустились с холма, нежно взявшись за руки – во имя дружбы и чтобы крепче держаться на ногах, – и зашагали по улицам Монтерея. Перед домом, где записывали добровольцев в армию, они принялись кричать «ура» в честь Америки и поносить Германию. Они осыпали Германскую империю угрозами до тех пор, пока сержант-вербовщик не проснулся, не надел форму и не вышел на улицу, чтобы их утихомирить. В постель он вернулся нескоро, потому что стал записывать их в армию.

Сержант выстроил их перед своим столом. Они благополучно прошли все проверки, кроме одной – проверки на трезвость, и тогда сержант принялся задавать им вопросы, начав с Пилона:

– В каком роде войск ты хочешь служить?

– А мне наплевать, – небрежно бросил Пилон.

– Такие молодцы нам, пожалуй, нужнее всего в пехоте.

И Пилон был направлен в пехоту.

Затем сержант повернулся к Большому Джо, но Португалец уже успел немного протрезвиться.

– А ты куда хочешь?

– Я хочу домой, – тоскливо сказал Большой Джо.

Сержант и его записал в пехоту. Наконец он обратился к Дэнни, который давно уже стоя спал.

– Куда тебя направить?

– А?

– Я говорю: в каком роде войск ты хочешь служить?

– Что значит «в каком роде»?

– Что ты умеешь делать?

– Я? Я все умею.

– А что ты делал раньше?

– Я? Был погонщиком мулов.

– Ах вот как! Со сколькими мулами за раз ты сумеешь справиться?

Дэнни наклонился к нему с небрежным видом профессионала.

– А сколько их у вас?

– Тысяч около тридцати.

Дэнни взмахнул рукой.

– Давайте их сюда!

И вот Дэнни отправился в Техас и до конца войны объезжал мулов. Пилон маршировал по Орегону вместе с пехотой, а Большой Джо, как будет рассказано дальше, сидел в тюрьме.



Глава I.

О том, как Дэнни, вернувшись с войны, получил наследство, и о том, как он поклялся защищать сирых и обиженных

Когда Дэнни вернулся домой из армии, он узнал, что получил наследство и что теперь у него есть недвижимая собственность. Его вьехо – другими словами, его дед – умер, оставив Дэнни два домика в квартале Тортилья—Флэт.

Когда Дэнни услышал об этом, он ощутил, что на его плечи ложится бремя забот, которыми чревато всякое обладание собственностью. Прежде чем отправиться осматривать свое имущество, он купил галлон красного вина и выпил его почти весь в одиночку. Тогда бремя спало с его плеч и в нем пробудились самые худшие свойства его натуры. Он орал во всю глотку, он сломал парочку стульев в бильярдной на улице Альварадо и затеял две короткие, но восхитительные драки. Но никто не хотел его замечать. В конце концов заплетающиеся кривые ноги понесли его к пристани, куда, готовясь выйти в море, сходились в этот ранний час рыбаки-итальянцы в резиновых сапогах.

Расовые предрассудки взяли верх над здравым cмыcлoм Дэнни. Он стал угрожать рыбакам. Он называл их «сицилийскими ублюдками», «подонками тюремного острова» и «собачьими собаками». Он кричал: «Chinga tu madre, piojo» [2] . Он показывал им нос и делал всякие неприличные жесты. Но рыбаки только усмехались, разбирали весла и говорили:

– Здорово, Дэнни. Когда это ты вернулся? Приходи сегодня вечерком. У нас есть молодое вино.

Дэнни был возмущен до глубины души.

– Pon uncondo a la cabeza! [3] – завопил он.