Тень на шторе ( Тень китайца)   ::   Сименон Жорж

Он полагает, что его арестуют, будут судить. А защищаться, не обвиняя собственную мать, он не может.

Возможно, он не вполне порядочный парень. Но, без сомнения, его образ жизни в чем-то простителен. Ему все опротивело. Опротивели женщины, с которыми он спит, наркотики. Монмартр, где он болтается без дела, и, кроме всего этого, опротивела семейная драма, о тайных причинах которой догадывается один он.

И Роже выбрасывается из окна!

Мартен прислонился к стене, закрыв лицо руками.

Однако его жена в упор смотрела на комиссара, словно ждала лишь того момента, когда она сможет вмешаться в его рассказ, в свою очередь возразить ему.

Тогда Мегрэ показал записку адвокатов:

- В мой последний приход Мартен так перепугался, что хотел признаться в краже. Но здесь были вы.

Он видел вас через приоткрытую дверь. Вы делали ему какие-то энергичные знаки, и он промолчал... Разве не это раскрыло ему глаза на все? Он вас расспрашивает.

Вы признаетесь, что убили. Это вы прокричали ему в лицо! Вы убили из-за него, чтобы исправить его оплошность, убили из-за этой забытой на письменном столе перчатки! А раз вы убили, то, даже несмотря на завещание, вы не сможете получить наследство. "Ах, - думаете вы, - если бы только Мартен был настоящим мужчиной!" Пусть он уезжает за границу... Все подумают, что он - убийца. Полиция успокоится, а вы приедете к нему со своими миллионами... "Мой бедный Мартен, - сказали вы, - поезжай!"

И при этих словах Мегрэ сильно хлопнул Мартена по плечу, почти припечатав того к полу. Комиссар говорил глухим голосом, роняя слова как бы небрежно:

- Столько натворить бед ради этих денег! Убить Куше... Толкнуть Роже на самоубийство... И в последнюю минуту убедиться, что этих денег вам не видать!

Вы сами уложили Мартену чемоданы. Очень аккуратно. Положили на несколько месяцев белья...

- Замолчите! - умолял Мартен.

Опять прокричала сумасшедшая. Мегрэ так резко дернул на себя дверь, что старая Матильда чуть не ввалилась в комнату.

Она убежала, испугавшись тона комиссара, и впервые действительно закрылась у себя, повернув в замке ключ.

Мегрэ в последний раз оглядел комнату. Мартен не смел пошевельнуться. Его жена, худая, с выступающими под ночной рубашкой лопатками, сидела на кровати, глядя на комиссара.

Она вдруг стала такой серьезной и спокойной, что Мегрэ с тревогой спросил себя, что еще может с ней произойти.

Он вспомнил о некоторых ее взглядах, движениях губ во время недавней сцены. И здесь одновременно с Мартеном он угадал, что с ней происходило.

Они уже не могли этому помешать. Все развертывалось помимо них, как в кошмарном сне.

Госпожа Мартен была очень худая. Черты ее лица становились все более болезненными. Что она разглядывала в тех местах комнаты, где находились самые привычные вещи?

Что она внимательно высматривала в комнате?

Лоб ее сморщился. На висках вспухли жилы.

- Мне страшно! - закричал Мартен.

Казалось, что госпожа Мартен в одиночку, напрягая все силы, стремится перебраться через неприступную гору. Раза два ее рука делала какой-то жест, словно пыталась что-то оттолкнуть от лица. Наконец она проглотила слюну и улыбнулась улыбкой человека, добившегося своей цели.

- Вы все придете ко мне просить денег. А я скажу своему адвокату, чтобы он вам их не давал.

Мартен дрожал с головы до ног. Он понял, что это не просто бред, вызванный лихорадкой.

Она сошла с ума, окончательно!

Мартен плакал. Он схватил руку жены и терся о нее лицом. Она его оттолкнула. На лице ее блуждала презрительно-торжествующая улыбка.

- Больше пяти франков не дам, - бормотала она. - Я достаточно страдала... мне...

- Я позвоню в больницу Святой Анны, - сказал Мегрэ.