Летом в городе   ::   Грекова Ирина

Она взяла старушку за плечи и переставила. Какая легкая старушка! Пепел.

- Стойте так и не напрягайте голоса, пожалуйста.

Марья Михайловна чижиком поглядела поверх очков и поднесла рог к уху.

- Не так громко! - крикнула в раструб Валентина Степановна. Все это походило на цирк, и она страдала.

- А, не так громко? - поняла наконец старушка. Она снова ухватилась за свои листки и привстала на цыпочки: - Товарищи, сейчас, как никогда, имеет место огромная воспитательная роль литературы. Сегодня мы обсуждаем произведения уважаемого Александра Петровича...

(О ужас! Писателя звали Александр Александрович.)

- ...Это хорошие, качественные произведения. В них мы воочию наблюдаем передовые черты героев нашего времени, поколения строителей коммунизма. Особенно удаются уважаемому Александру Петровичу (опять!) образы борьбы за перевыполнение плана, против бюрократизма и волокиты. Однако не со всеми образами мы можем согласиться. Например, среди образов Александра Петровича фигурирует личность Вадима, который на страницах романа ведет себя отрицательно, допускает целый ряд аморальных поступков, буквально пьет! Как старая учительница, я спрашиваю вас, Александр Петрович: кого и чему может научить такой Вадим? Можем ли мы воспитывать молодежь на таких примерах, я вас спрашиваю, Александр Петрович?

Она обернулась к писателю.

- Александр Александрович, - умоляюще подсказала Валентина Степановна.

- Не слышу!!!

- Александр Александрович!! - крикнула в рог Валентина Степановна.

- А, - закивала старушка, - понятно. Можем ли мы воспитывать молодежь на таких примерах, я вас спрашиваю, Александр Александрович?

Писатель отрицательно затряс головой. Теперь - наконец-то! - он улыбался.

- Отлично! - обрадовалась Марья Михайловна. - Смотрите: он уже признает свои ошибки. Ну, я скажу дальше, - она снова взялась за листки. - Такие примеры, как Вадим, могут только дезориентировать молодежь, толкнуть ее на ложный путь морального разложения. Надо показывать молодому поколению подлинные примеры героизма, подражание которых... подражая которым...

Она засуетилась, ища продолжение.

- В общем, ясно, - сказал толстый парень в первом ряду.

- Дайте выступить человеку, - огрызнулась тощая женщина в комбинезоне, рядом с ним.

Старушка все суетилась, перебирая листки:

- Не будет ждать своего времени... нет, не то... ах, да... выводит в своем герое... опять не то... кажется, вот, нашла: "...в человеке должно быть все прекрасно, лицо и одежда, душа и мысли", как учил великий русский писатель, Антон Павлович Чехов.

- Знаем, - сказал толстый парень.

- Цыц! - прикрикнула женщина в комбинезоне.

- Дальше у меня на другом листе, - заторопилась Марья Михайловна. Сейчас, только найду.

Руки у нее дрожали, листочки рассыпались, часть упала на пол. Писатель подскочил, бросился подбирать.

- Зачем это, зачем? - бормотала Марья Михайловна. - Вы - писатель с мировым именем - и листки с полу... Я сама, сама...

Несколько голов из президиума скрылось под столом. Писатель вынырнул первым. Его большое лицо покраснело от усилий. Он собрал листки вместе и вручил Марье Михайловне. Она уже заулыбалась, закивала:

- Спасибо, не стоит. Я лучше так, без бумажки скажу. Конечно, не на таком уровне, но от души. Самое главное - читала я ваши произведения и плакала. А меня не так уж легко до слез довести. Соседка по квартире оскорбляет - не плачу. Глохну - не плачу. А ваши произведения читаю - и плачу. А помните, как у вас Вадим этот самый с похорон матери домой идет? Не помните? Напрасно! Я вам сейчас прочитаю. У меня здесь выписано... Хорошо, не надо. Просто скажу: плакала. Здесь и еще в девяти местах. У меня закладки заложены, где плакала. И за эти слезы вам, Александр Петрович, большое спасибо и низкий поклон.