Брайтон бич авеню   ::   Молчанов Андрей

Арабы официально выплачивали предприятию одну сумму, а сумму иную, дабы сделка состоялась, переводили на счет Семена. В чеке причина выплаты формулировалась как «коммерческая консультация». Таких операций за последнее время Семену довелось провести уйму. Валера зарабатывал там, в нищей стране, столько, сколько Семену не доводилось в самые удачные периоды в богатейшей Америке. Однако сколь долго продлится такое? В последнем письме брат сообщил, что заработанного ему хватит, чтобы жить на проценты, он честно оплатил все счета наперед, замену себе подготовил и вскоре выезжает. В сентябре Фридман-старший заказал ему билет: «Москва – Нью-Йорк», первый класс, «Люфтганза». Самый дорогой. Однако – на конец января. До января планировалось осуществить самую крупную контрабанду из Союза.

Операция «Бриллиантовая галактика» – так обозвал задуманное мероприятие Фридман-старший. И вся эта «галактика» покуда покоилась в Советском Союзе и переместиться западнее никоим образом не могла – однозначно безопасных путей для этого братья еще не нашли.

…Уловив, что движение по трассе, ведущей к Бруклинскому мосту, приемлемое и пробок не предвидится, Семен принял вправо. Проезд по Бруклинскому мосту в Манхэттен в отличие от подводного туннеля бесплатный, и пятерку на таком маршруте Фридман очевидно экономил.

«Эх, Брайтон-Бич… – подумал он с усмешкой над самим же собой. – Ты остался там, за спиной, старина Брайтон, мелочный и сварливый, обывательски-настороженный и разухабисто-опрометчивый… Да, ныне Семен Фридман – обитатель соседнего престижного Манхэттен-Бич, где два особняка с гаражами и лужайками, «мерседес» и «кадиллак», мебель восемнадцатого века… Но ты остался у меня в крови, Брайтон; остался твой рабский страх перед Большой Жизнью и Черным Днем, твоя плебейская разумность и расчетливость и весь я в твоем дерьме, и никогда мне от него не отмыться, ни в каких золотых ваннах…»



ИЗ ЖИЗНИ АДОЛЬФА БЕРНАЦКОГО

Адольф Бернацкий, именовавшийся в кругу друзей Аликом, эмигрировал из Страны Советов в начале семидесятых, в возрасте тридцати пяти лет. Официальная причина: воссоединение с родственниками на исторической родине, личный мотив – скрытый антисемитизм властей, не дававших ему сделать карьеру на провинциальном телевидении, где он служил в операторах.

Впрочем, из операторов Бернацкого никто бы, наверное, не погнал, если бы не его вздорный, взрывоопасный характер, ресторанные кутежи с битьем посуды и физиономий, служебные романы и слабая трудовая дисциплина. То есть, если и водились на телевидении антисемиты, увольняя Адольфа, они имели сильную формальную позицию, подкрепленную милицейскими протоколами, частными определениями судов и внутренней служебной документацией.

Удаленный из рядов тружеников эфира, Бернацкий устроился на место заведующего железнодорожным клубом, из которого, по характеристике курировавшего клуб начальства, устроил не то притон, не то вертеп, и, чудом избежав привлечения по соответствующей статье, переквалифицировался в кочегары, однако всего на месяц, ибо подобная стезя не гармонировала с предыдущими и оказалась для Бернацкого невыносимо тягостной.

Помыкавшись с поисками работы по телевизионной специальности в других городах и нарываясь всюду на проблему с пятым пунктом, отчаялся Бернацкий и решил данную страну, в которой убил лучшие годы, оставить. Организовал через третьи руки вызов из государства Израиль и повел тяжкую борьбу с ОВИРом за выезд. А вскоре, в пересылочном пункте города Вены, решительно проигнорировав посулы и увещевания патриотов-вербовщиков из Тель-Авива, определил себе дальнейший курс в загадочную и манящую этой своей загадочностью Америку.