Мастер и Маргарита (переписанные главы)   ::   Булгаков Михаил

Впереди шел, как предводитель, бритый, как актер, человек лет сорока с лишним, с приятными темными глазами и вежливыми манерами.

- Доктор Стравинский, - приветливо сказал бритый, усаживаясь в креслице с колесиками у постели Ивана.

- Вот, профессор, - негромко сказал один из мужчин в белом и подал Иванушкин лист. "Кругом успели исписать", - подумал Иван хмуро.

Тут Стравинский перекинулся несколькими загадочными словами со своими помощниками, причем слух Ивана, не знавшего никакого языка, кроме родного, поразило одно слово, и это слово было "фурибунда". Иван изменился в лице, что-то стукнуло ему в голову и вспомнились вдруг закат на Патриарших и беспокойные вороны.

Стравинский, сколько можно было понять, поставил себе за правило соглашаться со всем, что ему говорили, и все одобрять. По крайней мере, что бы ему ни говорили, он на все со светлым выражением лица отвечал: "Славно! Славно!"

Когда ординаторы перестали бормотать, Стравинский обратился к Ивану:

- Вы - поэт?

- Поэт, - мрачно ответил Иван и вдруг почувствовал необыкновенное отвращение к поэзии и самые стихи свои, которые еще недавно ему очень нравились, вспомнил с неудовольствием. В свою очередь, он спросил Стравинского:

- Вы - профессор?

Стравинский вежливо наклонил голову.

- Вы здесь главный?

Стравинский и на это поклонился, а ординаторы улыбнулись.

- Мне с вами нужно поговорить.

- Я к вашим услугам, - сказал Стравинский.

- Вот что, - заговорил Иван, потирая лоб, - вчера вечером на Патриарших Прудах я встретился с неким таинственным гражданином, который заранее знал о смерти Миши Берлиоза и лично видел Понтия Пилата.

- Пилат... Пилат... это тот, который жил при Христе? - прищурившись на Ивана, спросил Стравинский.

- Тот самый, - подтвердил Иван.

- А кто это Миша Берлиоз? - спросил Стравинский.

- Берлиоза не знаете? - неодобрительно сказал Иван.

Стравинский улыбнулся виновато и сказал:

- Фамилию композитора Берлиоза я слышал...

Это сообщение сбило Ивана с толку, потому что он про композитора Берлиоза не слыхал...

Опять он потер лоб.

- Композитор Берлиоз, - заговорил Иван, - однофамилец Миши Берлиоза. Миша Берлиоз - известнейший редактор и секретарь Миолита, - сурово оказал Иван.

- Ага, - сказал Стравинский. - Итак, вы говорите, он умер, этот Миша?

- Вчера он попал под трамвай, - веско ответил Иван, - причем этот самый загадочный субъект...

- Знакомый Понтия Пилата? - спросил Стравинский, очевидно, отличавшийся большою понятливостью.

- Именно он, - подтвердил Иван, глядя мрачными глазами на Стравинского, - сказал заранее, что Аннушка разлила постное масло, а он и поскользнулся на Аннушкином масле ровно через час. Как вам это понравится? - многозначительно сказал Иван и прищурился на Стравинского.

Он ожидал большого эффекта, но такого эффекта не последовало, и Стравинский, при полном молчании ординаторов, задал следующий вопрос:

- Виноват, а кто эта Аннушка?

Иван расстроился, и лицо его передернуло.

- Аннушка здесь не важна, - сказал он, нервничая, - черт ее знает, кто она такая! Просто дура какая-то с Садовой улицы! А важно то, что он заранее знал о постном масле. Вы меня понимаете?

- Отлично понимаю, - серьезно сказал Стравинский и коснулся Иванушкина колена, - продолжайте.

- Продолжаю, - сказал Иван, стараясь попасть в тон Стравинскому и чувствуя, что только спокойствие может помочь делу. - Этот страшный тип отнюдь не профессор и не консультант, а убийца и таинственная личность, обладающая необыкновенной силой, и задача заключается в том, чтобы его немедленно арестовать, иначе он натворит неописуемых бед в Москве.

- Вы хотите помочь его арестовать, я правильно вас понял? - спросил Стравинский.