Мир - большой !   ::   Вальдберг Геннадий

Заболотников бросил бумажки. Нет, придумать чего-нибудь надо. Месяц повкалывать. Как последний разок, когда Гришку-расстригу попутал...

Лихо тогда все сложилось. Романы писать. Как дотянет до пенсии непременно займется. Подводника вздумал разыгрывать: вот я на рубке, вот я на пирсе... Нюшке какой-то мозги полоскал, чтобы вся деревня на фотки балдела. И ладно бы был человек. Заболотников, может, и сжалился б. А то ведь - слизняк недоношенный: образок пол рубахой припрятал, в комсомол не пойду, сексотом не буду!... - Эко расстроил! Да такие как ты - органам на дух не нужны! На коленях станешь просить, а я тебя на хер пошлю. По за то, что петрушку ломаешь, секреты врагу разбазариваешь!...

Окулов как Цезарь ходил. Говорил, что к награде представит... Но черт с ней, с наградой. А старшего вовремя дали. И теперь до капитана бы только дожить, и тогда в Управление перебраться - а в этом дерьме пусть другие копаются.

Но, честно сказать, это лишь в памяти все так гладко выходит. А на самом-то деле - охо-хо-хо, сколько Заболотников крови попортил. Когда докладную состряпал, Окулов как бык прилетел: ты что?! Очумел?! Из такого дерьма дело делаешь?! - А Окулов - тертый калач. Еще до Никиты капитаном ходил, и знает: за мелочное усердие чаще и взыщется. И Заболотников уж было решил на попятный пойти, докладную назад запросить. А тут - как в кино лишь бывает - разнарядка пришла, кампанию против попов начинают, и это дело само на поверхность всплыло.

Окулов, конечно, все бразды сразу взял. Весь аппарат подключил. В Управлении только и дел: как тут, в Н-ской части, дознанье идет? И скоро ли слушаться будет? Да что говорить, размах - это Окулов умеет устроить. Линию на Москву специально держали. Только трубку сними - любой разговор сразу побоку. А сам в командировку, в Тамбовские кущи махнул. Родню, говорит, пощипать. Не с луны ж этот Гришка свалился? А только вернулся - ласточка следом: типографию в деревне застукали. "Евангелие" и прочую антисоветчину размножают. Ну и, конечно, связь с заграницей имеется. И теперь уже Гришка лазутчиком вышел.

Да Заболотников спать ложиться - забыл. Вот тут же, на этом стуле, дни и ночи сидел. А бумаги извел - на том бы хороший хватило. Зато уж потом кум-королю. Сам командир округа лично на "Вы" обращался. Эх, будет вспомнить чего!... А тут, - и снова бумажки обвел, - сурик, шерлак... Да что тут придумаешь? Можно, конечно, на арапа сыграть. Нагрянуть под вечер - и в угол, заразу! Да на кого ты донос наклепал?! Нашу армию вздумал позорить?! Да эти вот парни в Афганских горах кровь за тебя проливают!

И дальше само уж пойдет. Трусливое племя, и чтобы про черный денек не припрятал... Сотни три как миленький выложит... Только мелко все как-то. Ну, положим, замнет, и Газиенпуду реванш устроит. А Окулову работу давай. И значит, снова штаны тут просиживай.

Может, мародерство приплесть? Скажем, садик детский построили, а какая-то сволочь всю краску уперла... И вора поймать!... Тут Прошка свидетелем. И тогда уж, дружок, три сотни-то - пшик! Тут не сотнями... Тыщей пахнет!

Но мысль как-то вдруг в клубок заплелась, затянулась - не станешь распутывать. И Заболотников только головою тряхнул. Что он, в шахматы, что ли, играть, чтобы на столько ходов вперед все просчитывать? Он нюхом больше привык. Сидишь, выжидаешь, чтобы жареным потянуло... Однако, совсем как медведь зимовать, - и все же поднялся из-за стола, - дальше дыр на штанах не уедешь. Понятно, не каждый день такая Фортуна, чтобы в союзном масштабе кампанию угадать. Но это как Газиенпуд говорит: кто прикуп-то знает

- те в Сочи живут...

Заболотников постоял у двери, прислушался. Вроде бы, тихо. И тогда решительно повернул ручку - прямо напротив висел ящик для писем, - скрутил с него пломбу... Но на ладонь упало всего два конверта.