Мусор, сумерки, капуста   ::   Медведева Наталия

А есть слабые, смирившиеся со слабостью и не в смиренном ожидании, а в поиске приближения конца живущие. Цель их - найти этот финишный рубеж самим, а не чтобы он приполз. О, я знаю, что найду. В этот раз удастся. Не как в 86-м году, со всей этой глупо льющейся кровью. Если на меня есть досье, если завели, в нем значатся два неудачных самоубийства. Еще в досье сказано: психически неуравновешен. Не лоялен. Политически неуравновешен. Сказано ли в досье, что у меня серые, как шкурка кролика, глаза и слишком тонкие ноги?

# # #

Помню, в десять лет меня уже не взяли в школьный хор - не потому что плохо пел, а потому что не так, как все. Вот скажи я, что работаю в оптовом магазине, так и не поверит никто. Я не ношу ни наф-нафов, ни цепочек их Картье, и есть я не хожу в их кафе и рестораны. Они меня тут все знают, и в то же время - я им не принадлежу. Мой хозяин магазина, надо сказать, очень этому рад, хоть и раздражается порой моей отдельностью. Но знает, что я не обжулю потому что не принадлежу. И у него была возможность убедиться в моей порядочности. Главное же - исполнителен и дисциплинирован. Все у меня по плану, все по программе. Я бы, наверное, был хорошим работником концлагеря. Все бы по плану, как в списке, никаких эмоций. Да, а в жизни вот... Правда, у меня всегда повышенная раздраженность во время распродаж. Что есть действительная цена? Весь год костюмчик стоит в магазине две тысячи, и в три дня его цена летит до пятисот, а то и за четыреста могу продать, если понравится кто.

Проделал большую работу. И все сам, моя инициатива. Конечно, не без тайной выгоды для себя все это делал. Размножил приглашения, мной же напечатанные, и вот разослал. Среди обычных, постоянных покупателей есть и мои. О ком точно знаю. Я пошел с ужасным Виктором в спортивный клуб, в Марэ (пр. Квартал в центре Парижа). Я чуть там с ума не сошел.

Мои худые ноги дрожали и подгибались, заострялись еще больше детски острые коленки. Я часто моргал, дабы хоть на секунду глаза закрывались и я бы ничего не видел. Там были разные. Все! От овощников до цирковых танцоров на трапециях. Все в блестящих, как космонавты, одеждах, в блестящем поту и с блестящими губами. Снаряды блестели металлом или оставленным на них спинами, ягодицами, ляжками потом. Я стоял лицом к стене и долго-долго тягал какой-то снаряд, пока кто-то не положил мне на поясницу руку, и я чуть не завыл. Рядом кто-то громко и ужасно пукнул, мягко говоря; все засмеялись, и смеялись дружелюбно и весело. Виктор исчез с кем-то в парилке, и я побежал одеваться. Трус. Но вот поразительно - когда я выскочил уже к выходу, в холле, где никого не было, на. стойке приема я увидел разные брошюрки, бланки и книгу с именами и адресами посетителей. И я в ней расписался придя! Я схватил ее обеими руками и вырвал несколько страниц, сколько под руку попалось, рванул их и выбежал, только колокольчик на двери задергался и зазвенел за мной. Но я уже свернул за угол, бежал уже. И вот им я тоже послал приглашения. Уж они-то все голубые. Ой, слово какое забытое. В Москве так говорили о геях. Да, в Москве ведь... Но не поехал бы туда, нет-нет. А вот эти двое, что пишут в единственной уцелевшей русскоязычной газете, - в Америке они эстонцы, а пишут по-русски, а поехали в Москву и написали о Москве. Глупо как, а?

Со всех сторон только и слышишь - Советский Союз, Горбачев, демократия, свобода, Эстония, Чехословакия. Таким образом, им есть, о чем говорить, - хоть там, в том краю, что-то происходит! А местные новости - Саган присудили 600 тысяч штрафа и 6 месяцев условно. За 300 грамм кокаина и столько же героина. Их лучшие люди - гнилые. Из-за законов. Саган лучшая не потому, что хороша таки, а потому, что все время на авансцене, все время ее вперед суют.