Мы сидим на лавочке   ::   Дедюхова Ирина Анатольевна

— Хиля, только не пищи! Шибче шевели копытами, Хиля! Энтот ведь за подмогой побежал! Давай хоть в подъезде укроемся. Да не вой, ты! Я и так в растройстве из-за портфеля. Прям, убила бы гадов! Сколько годов вещь служила! А какая красота эта кожа свиная… Не действуй мне на нервы, не ной, у меня нервы ни к черту собачьему нынче.

Все увещевания Хилю не пронимали. Плотно сжав зубы, она издавала тонкий, ни к чему не относящийся визг. Клава потащила ее во дворы, знакомые им с детства, завела ее в ближний подъезд и усадила на широкий подоконник. Сбегав до арки и осторожно выглянув на улицу, она увидела, как к месту драчки подъехала какая-то большущая машина.

Вышедшие из нее парни потоптались рядом, пробежались по улицам туда-сюда, высматривая их с Хилей, и, погрузив боевых соратников, уехали прочь. Потом за первой машиной подъехала вторая с другими мужиками в черных шапочках на морде с дырками для глаз и сопаток.

Клава опасливо прижалась к стене, укрываясь от этих страшных мужиков в пятнистой форме. Они чего-то сказали по рации и быстро вдарили по газам. Клава невольно прониклась уважением к безобидной с виду Хиле, которая смогла-таки вляпаться в такое крупное дело. Эх, что за жизнь! Проходит мимо… А как содержательно устроила ее себе Хиля! Нет, молодец она все-таки! Поднявшись на полуэтаж к Хиле, Клава поняла, что дела у той совсем плохи. Хилю била крупная нервная дрожь. Клава порылась в портфеле — бутылка, к счастью, оказалась целехонькой. Она свинтила ей голову и принялась поить Хилю мелкими глотками. Потом Хиля приняла бутылку у нее из рук и стала пить сама. Водка была в «бескозырке», а пробки у Клавы с собой не было, поэтому она тут же допила оставшуюся после Хили водку. Спрятав пустую бутылку в портфель, Клава столкнулась со взглядом черных Хилиных глаз.

«Этого не может быть,» — раздался ее шепот. Клава, услышав первые осмысленные слова, обрадовалась, что Хиля вышла из ступора.

— Да уж, нынче, не то, что раньше… Пройти, сволочи, по улице не дают. Прям, самой тоже не верится, до какой низости народишко докатился! Тоже иногда пот прошибет — не может этого быть! Глаза бы не глядели!

— Ты откуда явилась ко мне, Клавочка?

— Да я тут рядом жлобу одному евроремонт делаю. У тебя что-то пальтишко неважное, Хиля. А у меня напарницы нету. Нынче обои со сложным рисунком идут, а сами тяжелые такие, сволочи, никакой клей их не держит! Мне теперь даже рулоны помочь раскатать некому. Старухи наши строительные совсем в тираж вышли, изработались. Хочешь в напарницы ко мне? Я — фирма известная! Одно слово — Клава! — принялась хвастать захмелевшая Клава.

— Видно, придется пойти. Судя по всему, я нынче осталась без работы… Хотя ты и приглашаешь по доброте душевной. Какая я тебе напарница в жопу? Я ничего руками делать с детства не умела, ты же помнишь!

— Ты только не передумывай, Хиля! У нас получится! Сегодня мне этот говнюк про золотое сечение все песни пел и дизайн требовал, а ты ведь рисовала у нас?

— Ну…

— Баранки гну! Я тебя дизайнером буду представлять, а ты с этими про золотое сечение беседовать будешь. Не могу я про это слушать, я от этого в сон впадаю! Ничего-ничего, хоть на польты заработаем! У меня ведь сынок, Хиля. Без папки поднимаю…

— А у меня девочка… Тоже мужа нет.

— Ой, как хорошо! То есть, без мужа-то не шибко славно, ну, сейчас у некоторых такие мужья пошли, что иной раз лучше без них. Ты теперь на такие дела меня с собой бери, сегодня мне так понравилось: одна машина за другой! Фары горят, мужики с черными мордами скачут! Сметаной все липы измазаны! Как в кино по телеку! А иногда мы с тобой на шабашки ходить будем, а куда еще ходить, если стройка встала нынче намертво… Пойдем домой понемногу, а то меня мамка с Херовной заждались.