Мы такие же люди   ::   Маршалл Алан

Для меня тропики - это прежде всего зловоние, лихорадка и насекомые, набрасывающиеся на вас, как только вы высунете нос из-под сетки.

Перед зданием столовой стояло несколько деревьев в цвету. Это был красный жасмин. Опавшие лепестки покрыли землю густым ковром, воздух был насыщен их ароматом.

Мы расположились в просторной столовой и выпили холодного пива. Через широкие окна был виден отлогий берег моря, поросший кокосовыми пальмами. Волны прилива быстро набегали. Пенящаяся вода заливала буй.

- Нет, - продолжал офицер, - вы мне лучше не говорите о тропиках. Я хорошо их знаю. Вот мы с вами сидим и истекаем потом; сегодня ночью задохнешься, даже если ничего на себя не натянешь, кроме сетки от москитов. Вас сейчас качало на катере под палящим солнцем. Я пересекал этот отрезок моря не менее сотни раз, я-то знаю, что это скучное, утомительное путешествие. По всей вероятности, вернувшись домой, вы объявите себя специалистом по морскому плаванию на остров Четверга. Вы опишете его, а люди прочтут и скажут: "Ах, какая прелесть!" Все вы, писатели, говорите неправду.

- То, что вы считаете ложью, - для меня правда, - ответил я. - Мы смотрим на вещи разными глазами.

- Что вы видели по пути сюда такого, о чем стоило бы написать? , ;. Я рассказал ему о своих впечатлениях.

- Россказни! - рассмеялся он. - Чистое воображение!

Нам подали завтрак. Я спросил его, что он думает о коренных австралийцах.

- Писатели с юга Австралии переоценивают аборигенов, - сказал он. Мы-то понимаем, что они дикари. Единственный понятный туземцу язык - это язык плетки. Они отъявленные лентяи. Сколько ни положишь труда на их воспитание, в душе они всегда останутся дикарями.

- Я уверен, что это не так, - возразил я.

- Вы вообще ничего не знаете о туземцах!

- Но я кое-что знаю о природе человека, - доказывал я.

- Вы хотите сказать - белого человека. У черных мало общего с белыми. Вы приезжаете сюда с мечтой о мире, где белый и черный - братья. Ложная сентиментальность! Черный - в сущности животное. Если вы к нему добры, он рассматривает это как слабость; бейте его, и он станет вас уважать.

- Смотрите, - показал он пальцем туда, где за окном под пальмой спал абориген, подложив под голову руки. - Что я вам говорил? Полюбуйтесь дрыхнет, вместо того чтобы работать! Это олицетворение всех островитян. Они работают только из-под палки. Армия испортила туземцев, они вообразили, что сами не хуже белых.

Когда мы поднялись из-за стола, мой собеседник положил руку мне на плечо и сказал:

- Ну что ж, мистер Маршалл, я покидаю вас. В тропиках есть одно правило, которое необходимо выполнять: в полдень следует отдыхать, иначе вы не сможете работать. Встретимся часа через два.

2

РАССКАЗЫ КУКИ

Я сидел на носу "Тани" - кеча {Кеч - небольшое двухмачтовое судно.}, на котором солдаты-аборигены с различных островов Торресова пролива ехали на побывку домой. У солдат, нагруженных вещевыми мешками, туго набитыми подарками для жен и детей, был довольный вид. Некоторые из них не виделись с семьями по два года.

"Тани" зарывался носом в волны, поднимая фонтаны брызг. Большинство белых на борту страдали морской болезнью, аборигены же, расположившиеся на носу, словно наслаждались качкой. Они не обращали внимания на обдававшие их брызги.

Я сидел между Наггетом и Куки {Наггет (nugget) по-английски означает "самородок": Куки (cookie) - "повар".}, двумя матросами-островитянами, и наблюдал за летучими рыбами. Эти изящные рыбки, преследуемые муренами и королевскими рыбами, пытались ускользнуть, выпрыгивая из воды; казалось, они исполняют какой-то фантастический танец под яркими лучами солнца.

Куки - худощавый, гибкий человек - встал и пошел на корму, чтобы проверить удочку, которую он привязал к поручням. По-видимому, он служил мишенью для шуток своих приятелей. К нам присоединилось четверо солдат-островитян.