Над Москвою небо чистое   ::   Семенихин Геннадий Александрович

Светлые, коротко остриженные волосы, чуть подкрашенный рот, очки в позолоте, а за их стеклами молодые голубоватые глаза. Честное слово, если бы встретил ее Алеша Стрельцов в родном Новосибирске на Красном проспекте, ничего бы не нашел ни в лице, ни в одежде примечательного. Осторожно поддерживая ее под локоть, шел пожилой мужчина с брюшком под полосатым джемпером. И замыкал шествие моложавый смуглый американец в сдвинутой с шиком на правую бровь серой шляпе.

Старший политрук Румянцев шагнул навстречу гостям, коротким кивком головы их приветствовал. Его усталое лицо несколько оживилось. Батальонный комиссар сказал, обращаясь к моложавому американцу:

– Мистер Грей, прошу знакомиться. Комиссар полка Румянцев. В данное время он исполняет и обязанности командира полка.

– О! – воскликнул американец, энергично пожимая Румянцеву руку. – Разве у вас комиссары командуют авиационными полками? Парадокс! Комиссар, как бы это выразиться… – американец замялся, подыскивая нужные русские слова, – политический воспи-та-тель… Это – пропаганда! – И он, прищелкнув пальцами, поднял вверх руку, с явным самодовольством поглядев на своих коллег.

– Вы не совсем точны, мистер Грей, – улыбнулся батальонный комиссар. – Действительно, наши комиссары чаще занимаются именно тем, что вы именуете пропагандой. Однако бывают случаи, когда им и командовать полками приходится.

Американец стремительно повернулся к Румянцеву и снова весело прищелкнул пальцами:

– О да! Но авиационным полком? Для этого, как я понимаю, комиссар должен уметь летать.

– У нас комиссары летать умеют, – спокойно проговорил Румянцев и протянул руку женщине. Она брызнула в ответ белозубой улыбкой, запинаясь, с тем усилием, без которого ни одному человеку не удается произнести несколько слов на малознакомом языке, сказала:

– Я не понимай по-русски. Дженни Гретхем. Ассошиэйтед Пресс.

– Билл Фред, – отдуваясь, представился одутловатый пожилой американец в полосатом джемпере. Он снял шляпу и стоял, обмахиваясь ею. Светлые навыкате глаза торопливо скользили по лицам, и было трудно понять, с интересом или безразлично оглядывают они летчиков.

Оттесненные, что называется, на второй план, Алеша Стрельцов и Воронов оказались за спинами летчиков и техников. Приподнявшись на цыпочки, из-за широкого плеча Боркуна Алеша видел гостей, синие глаза его ширились от любопытства. Никогда в жизни не приходилось ему встречаться с американцами. Как и многих других юношей его возраста, Алешу сильно интересовала чужая далекая страна Америка с ее небоскребами и водопадами, с приключениями золотоискателей и путешественников, с войной Севера против Юга. Америка для Алеши Стрельцова была маленькой бамбуковой этажеркой в его квартире, где корешок к корешку стояли томики Марка Твена и Джека Лондона, Фенимора Купера и Генри… Теперь, когда фашистские бомбы падали на Вязьму, Ленинград и Москву, Алеша знал, что люди далекой большой страны объявили войну Гитлеру, и это усиливало его симпатии к Америке. Сейчас он с теплым чувством рассматривал журналистов. Они сильно отличались от летчиков девяносто пятого полка, измотанных напряженной боевой работой. Алеше не показалось – так было на самом деле, – все присутствующие, начиная от старшего политрука Румянцева, дружелюбно разглядывали гостей. Алеша прислушался к беседе.

– Мистер Румянцев, – проговорил Грей. – Я беру на себя труд представить вам своих коллег. Это Дженни Гретхем из телеграфного агентства Ассошиэйтед Пресс. А это Билл Фред, старый газетный волк, исколесивший весь мир, автор статей, книг, памфлетов. Сейчас он работает на «Нью-Йорк тайме». Старик, несмотря на астму, рискнул пересечь по воздуху океан, чтобы побывать у храбрых солдат России. Поверьте, у нас на континенте все восхищаются вашим мужеством.