Тройная зачистка   ::   Самаров Сергей

– Некогда мой прямой руководитель, был он тогда полковником КГБ, но его Андропов «продал», и теперь, кажется, он называется… Как ты, Станислав Сергеевич, называешься?

– Теперь я называюсь комиссаром.

– Вот-вот, комиссаром, только большевистские красные портянки не носит…

Александра взяла рюмку, налитую мужем, поймала его взгляд и вышла в соседнюю комнату. Она всегда была деликатной и уходила, когда понимала, что разговору мужчин может помешать. Круг общения у Александра в основном служебный. И не все разговоры положено слушать посторонним.

– Станислав Сергеевич Костромин, – повторил гость. – Комиссар Интерпола, руковожу новым в нашем ведомстве сектором «G» по борьбе с международным терроризмом.

– Капитан Басаргин, – ответно представился Александр, вытянувшись по стойке «смирно», как и положено капитану перед двумя начальниками во время представления.

– А я бы выпил рюмочку… – сказал комиссар.

Капитан налил ему, посмотрел на Баранова, налил и полковнику.

– Но у вас же, товарищ комиссар… Извините, господин комиссар…

– Ничего, все ваши офицеры еще не привыкли, в том числе и ваш непосредственный начальник… Это я привык к тому, простите за каламбур, что вы не привыкли. Продолжайте…

– У вас же давно существует антитеррористический отдел. Я помню, готовил сам материалы для вас по Карлосу [1] . Он тогда приезжал в Москву, но мы об этом узнали только на следующий день после его отъезда. И проходила информация по нашему отделу, потому что он встречался с чеченской диаспорой. Правда, тогда разговор шел не о терроризме, а о наркоторговле.

– Есть такой отдел. Вернее, он называется у нас подотдел. Еще в восемьдесят пятом был создан. Занимался сначала только борьбой с угонщиками самолетов, незаконной торговлей оружием и взрывчатыми веществами, морским пиратством и попытками нелегального оборота оружия массового поражения. Чуть позже начал более широко действовать. Против людей, типа Карлоса. А сегодня назревает несколько иная ситуация, и создан наш сектор. Особый сектор, хотя во многом спорный и экспериментальный.

– И чем он занимается?

– А вот об этом я имею право рассказать только человеку, который согласится с нами сотрудничать.

Басаргин посмотрел на полковника Баранова. Тот любовался коньяком в рюмке и глаз не мог оторвать от игры напитка в лучах солнца, пробивающегося сквозь легкие шторы.

– Я так понимаю, что мне делается конкретное предложение?

Баранов прокашлялся:

– Вот что, Саша… Интерпол запрашивал нас еще четыре месяца назад. Тогда рассматривалось восемнадцать кандидатур. Устроили маленький конкурс. Ты в списке оказался первым… Хотя был там единственным капитаном. Остальные – два майора, два подполковника и полковники. Уж не обижайся на меня – сам виноват, я тут ни при чем. Умываю, как говорится, руки…

– Новая работа будет проходить…

– Нам нужен человек для создания новой службы в России. Хотя работа предвидится, возможно, по всему миру. По крайней мере, по ближайшим к России странам, это несомненно. Ну и, естественно, предстоят частые поездки в нашу штаб-квартиру в Лион [2] .

– Но ведь у нас есть НЦБ [3] … Разве оно…

– Нет. Оно работает само по себе. НЦБ слишком на виду у всех, чтобы делать то, что делаем мы. Я даже не появляюсь там, когда приезжаю в Москву, чтобы не «засветиться». Впрочем, сотрудники НЦБ знают меня как бывшего комиссара сектора по борьбе с наркотиками. В этой должности я Россию посещал и проводил операции на Урале и на Дальнем Востоке.

– Я так и не понял, чем будет отличаться новое подразделение от НЦБ.

– Я о том и веду речь, что смогу рассказать это только своему новому сотруднику, – комиссар улыбнулся. – Единственное, могу сообщить, что новая работа будет напрямую связана с вашей нынешней деятельностью.