Низший пилотаж   ::   Ширянов Баян

У него было приподнятое настроение, ибо автобусная остановка была рядом с полукаличной, а на ее помоечке нашлись терки, одну из которых Блим Кололей заполнил и теперь шел вырубать джеф.

Район действительно оказался классным. В первой же драге Блима Кололея отоварили. Правда один из пузырей оказался «негро вигро», темного стекла, и полезной жидкости в нем явно было меньше, чем положенные десять кубов.

Выбрав подходящую домину, Блим Кололей поднялся на лифте к последнему этажу, вышел на черную лестницу и расположился на ступеньках. Бодяжить.

– Мне себя ужасно жаль,

Я подсел на марцифаль.

И теперь брожу один,

Вырубая эфедрин!

Эфедрин, эритро эфедрин,

Эритро эфедрин, любимый изомер… —

Чуть ли не в голос распевал Блим Кололей, бодяжа жидкость в темном пузырьке. Но когда он это ширнул, он не почувствовал обычного действия. Прихода не было, зато на языке появился четкий вкус корвалола. И Блим Кололей понял, что его наебали. Но остался второй фуфырь. Он немедленно пошел в дело.

Приход от этого пузырька превзошел все ожидания. Блим Кололей, как был, с задранным рукавом и баяном в другой руке улегся на ступеньках, смежив веки.

Вдруг послышались чьи-то шаги. Двое поднимались по лестнице к пролету, на котором приходовался Блим Кололей. Поняв, что он все равно не успеет собрать стрем-пакет, и собственного постремания не избежать, Блим Кололей решил не реагировать, и наслаждаться таской пока это возможно.

Но, странное дело, эти двое прошли мимо. Они аккуратно перешагнули через разложенные на носовом платке баяны и прочую аппаратуру и пошли дальше. Заскрипела железная дверь, и вновь послышались приглушенные, что-то обсуждающие голоса.

Блим Кололей расслабился. Если не постремали сразу, значит, не постремают вообще. Он открыл глаза, сел и закурил.

Вскоре опять скрипнула дверь. На верхней площадке появились двое. Мужик в ватнике и тетка.

– А, – Радостно осклабился мужик, – Очухался?

Блим Кололей кивнул.

– Колешься? – Спросила тетка.

Прокашлявшись, Блим Кололей хрипло сказал:

– Ага…

Мужик и тетка стали спускаться, при этом мужик лыбился и подмигивал:

– А мы-то идем лифт чинить и тебя видим. Лежишь и не дышишь. Думали ментов вызывать надо. Помер наркоман. Ан нет. Живой!

Чем это ты колешься-то?

– А вот. – Показал Блим Кололей фуфырь из-под джефа. – Лекарство такое.

– Ишь ты!.. – Покачал головой мужик. – Не, по мне лучше это…

Он распахнул ватник и показал торчащую из штанов бомбу «Кавказа».

– А мне мое лучше… – Возразил Блим Кололей.

– Ну, как знаешь… – Хмыкнул мужик и скрылся из поля зрения Блима Кололея.

Встав, Блим Кололей прошелся, разминая ноги. Стены были здесь покрыты разными надписями, типа «Вася – мудак», «Ебу целок» с номером телефона, «Спартак – чемпион». Но внимание Блима Кололея привлек странный убористый текст. Приноровившись к чужому почерку, он прочитал:

«Нас было четверо друзей. Мы очень хотели поебать девушку, но у нас никак это не получалось. И тогда мы стали тренироваться друг на друге. Сперва мы целовались в губы, а потом стали сосать друг у друга хуи. И однажды мы решили, а зачем нам девушка? И стали ебать друг друга в попы. И всем нам теперь очень хорошо. Делайте как мы, и вы будете счастливы.»

Посмеявшись немного, Блим Кололей начертал чуть ниже:

«Нас было четверо друзей. Мы были очень несчастны. И однажды мы узнали, что такое мулька. Мы стали ею ширяться и стали счастливы. Все ширяйтесь мулькой!»

Дописав последнюю фразу-лозунг, Блим Кололей спустился к остаткам мульки и вмазался последними пятью кубами. Наскоро приходнувшись, он спустился вниз.

Выходя из парадняка, тут же, на скамеечке, он увидел знакомую пару лифтеров. Между ними стояла вскрытая бомба, а в руках у них были стаканы, полные темной жидкости. Блим Кололей зачем-то помахал им на прощание, а они помахали ему вслед.