Отчаяние   ::   Набоков Владимир Владимирович

Она читает  запоем , и все -- дребедень, ничего не запоминая и выпуская длинныя описанiя. Ходит  по книги в  русскую библiотеку, сидит  там  у стола и долго выбирает , ощупывает , перелистывает , заглядывает  в  книгу боком , как  курица, высматривающая зерно, -- откладывает , -- берет  другую, открывает , -- все это дeлается одной рукой, не снимая со стола, -замeтив , что открыла вверх  ногами, поворачивает  на девяносто градусов , -- и тут  же быстро тянется к  той, которую библiотекарь готовится предложить другой дамe, -- все это длится больше часа, а чeм  опредeляется ея конечный выбор  -- не знаю, быть может  заглавiем . Однажды я ей привез  с  вокзала пустяковый криминальный роман  в  обложкe, украшенной красным  крестовиком  на черной паутинe, -- принялась читать, адски интересно, просто нельзя удержаться, чтобы не заглянуть в  конец , -- но, так  как  это все-бы испортило, она, зажмурясь, разорвала книгу по корешку на двe части и заключительную спрятала, а куда -- забыла, и долго-долго искала по комнатам  ею же сокрытаго преступника, приговаривая тонким  голосом : "?то так  было интересно, так  интересно, я умру, если не узнаю".

Она теперь узнала. ?ти все об ясняющiя страницы были хорошо запрятаны, но онe нашлись, всe, кромe, быть может , одной. Вообще много чего произошло и теперь об яснилось. Случилось и то, чего она больше всего боялась. Из  всeх  примeт  это была самая жуткая. Разбитое зеркало. Да, так  оно и случилось, но несовсeм  обычным  образом . Бeдная покойница!

Ти-ри-бом . И еще раз  -- бом ! Нeт , я не сошел  с  ума, это я просто издаю маленькiе радостные звуки. Так  радуешься, надув  кого-нибудь. А я только-что здорово кого-то надул . Кого? Посмотрись, читатель, в  зеркало, благо ты зеркала так  любишь.

Но теперь мнe вдруг  стало грустно, -- по-настоящему. Я вспомнил  вдруг  так  живо этот  кактус  на балконe, эти синiя наши комнаты, эту квартиру в  новом  домe, выдержанную в  современном  коробочно - обжулю пространство - безфинтифлюшечном  стилe, -- и на фонe моей аккуратности и чистоты ералаш , который всюду сeяла Лида, сладкiй, вульгарный запах  ея духов . Но ея недостатки, ея святая тупость, институтскiе фурирчики в  подушку, не сердили меня. Мы никогда не ссорились, я никогда не сдeлал  ей ни одного замeчанiя, -- какую бы глупость она на людях  ни сморозила, как  бы дурно она ни одeлась. Не разбиралась, бeдная, в  оттeнках : ей казалось, что, если все одного цвeта, цeль достигнута, гармонiя полная, и поэтому она могла нацeпить изумрудно-зеленую фетровую шляпу при платьe оливковом  или нильской воды. Любила, чтобы все "повторялось", -- если кушак  черный, то уже непремeнно какой-нибудь черный кантик  или черный бантик  на шеe. В  первые годы нашего брака она носила бeлье со швейцарским  шитьем . Ей ничего не стоило к  воздушному платью надeть плотные осеннiе башмаки, -- нeт , тайны гармонiи ей были совершенно недоступны, и с  этим  связывалась необычайная ея безалаберность, неряшливость. Неряшливость сказывалась в  самой ея походкe: мгновенно стаптывала каблук  на лeвой ногe. Страшно было заглянуть в  ящик  комода, -- там  кишeли, свившись в  клубок , тряпочки, ленточки, куски матерiи, ея паспорт , обрeзок  молью под eденнаго мeха, еще какiе-то анахронизмы, напримeр , дамскiя гетры -- одним  словом , Бог  знает  что. Частенько и в  царство моих  аккуратно сложенных  вещей захаживал  какой-нибудь грязный кружевной платочек  или одинокiй рваный чулок : чулки у нея рвались немедленно, -- словно сгорали на ея бойких  икрах . В  хозяйствe она не понимала ни аза, гостей принимала ужасно, к  чаю почему-то подавалась в  вазочкe наломанная на кусочки плитка молочнаго шоколада, как  в  бeдной провинцiальной семьe.