Пещное действо :: Етоев Александр
Страница: 3 из 7 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕкогда мне выдали билет из врат небесных,напутствуя: -ну что ж,иди - живи... багаж мой был:следы от бывших крыльев, и свежий шрам посеянной души. и не было проклятий или гнева - к чему роптать на собственных детей... и мой исход,конечно,не был первым- за горьким опытом пожить среди людей... и Ты,спасибо,отпустил - но не оставил.... >> 28.08.10 - 20:45 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
Это значило: если жизнь, двигаясь от рожденья к смерти, достигнет последней цифры, к примеру, шестидесяти лет, то некто, чье имя тайно, набрав на счетах шестьдесят костяных кружков, отщелкнет от них один, а остаток вернет владельцу. Такова плата за проезд. У них у всех были такие билеты. У всех, кроме Жданова. Жданов путешествовал зайцем.
Путешествуя зайцем, Жданов думал примерно следующее. «Все видел, все понимаю, неинтересно. Пресно — как блин без соли и сахара.» — «А Кишкан? Пресен? А штучки?» — «Люблю балаган, цирк, народные заседания, пивные драки. Но не шутов же?» — «Себя?» — «Себя.» — «Анну Павловну?» — «Может быть. Местами.» — «Смерти-то ты боишься, билет покупать не стал, сэкономил.» — «Скупой рыцарь барон Филипп. Как там? Ключи мои, ключи… Забыл. Черт с ним, с рыцарем.» — «Зачем ты едешь?» — «За компанию с дураками.» — «А они зачем?» — «Тут просто. Помани дурака счастьем, да заломи за него цену (будто они знают свой срок!) — дурак, он на костях мамы станцует.» — «Жданов, ты такой же нищий, как и они.» — «Маленькое отличие: у меня в заначке есть год.» — У кого карта, Зискинд? У тебя карта? Здесь развилка. — Пучков остановил «самоедку». — Не понимаю, как она работает без бензина. Двигатель вроде как двигатель. — Едет и едет, тебе-то что? — невесело сказал Жданов. Зискинд вытащил из-под сиденья портфель, отколупнул замок и, копнув пятерней в требухе, выволок на свет карту. — Так. — С минуту он вострил палец, наскабливая ноготь о зуб. Ткнул им в бледную зелень карты. — Так. — Подумал, двинул палец вперед, в сторону, отбил им барабанную дробь. Сказал: — Так. — Ну и? — Пучков ждал ответа. — В этом месте на карте дырка. — Дай сюда. Не было дырки. Почему дырка? Зискинд передал карту Пучкову. Жданов равнодушно зевнул. Анна Павловна протирала стаканы, готовясь к близкому чаепитию. Капитан улыбался. Теперь водил пальцем Пучков. Вперед, в сторону, молчание, барабанная дробь. — Не понимаю. Погоди-ка. Точно — края горелые. Зискинд, твоя работа. Ты ж сигаретой и прожег. — Пучков достал штангенциркуль и сделал замер дыры. — Ноль восемь, все правильно. С учетом обгорелых краев. Зискинд наморщил лоб. — Я вспомнил, надо направо. — Послушайте: налево, направо — мы что, спешим? — Жданов перегнулся через борт и сорвал с земли одуванчик. Десница его с одуванчиком сотворила перед Пучковым крест, перед Зискиндом звезду Давидову. Белые, цвета Преображения, пушинки с копейцом на конце улеглись перед Пучковым крестом, перед Зискиндом звездою Давидовой. В воздухе загрохотало. Шла туча. Ворочались в животе у тучи голодные агнцы-ангелы. Ветер дунул — смел крест и звезду. Анна Павловна зябко поежилась. Жданов дал ей пиджак. Он был еще горячий. Капитан глубже уткнулся в рукав и сопел, как телка. Зискинд посмотрел на Пучкова. Пучков думал: «Одиноко, когда ночь, когда не в дороге, когда небо с тучей, как ночь. А Анна стала другая, совсем другая, и не узнать. Я сзади к капоту трубка из дюраля ей привернул полотенце сушить — спасибо сказала. Нет, как же она работает без бензина… болотная вода, болотный газ, зажигание…» — Налево нельзя — «кирпич», — сказал Зискинд, — а на карте был восклицательный знак. — К черту «нельзя»! Сейчас хлынет, сворачивай по дороге в лес! — Жданов замахал руками. — Сволочи! Хоть бы тент какой выдали, чертова бюрократия! Он зачем-то выскочил из машины и вприпрыжку через предгрозовые сумерки настиг столб с «кирпичем», уперся в него с разбегу и повалил на землю. — Свободно! Давай, Пучков. Он стал пятиться в чащу, расплывался, делался дымом, от него остался лишь голос, обезьяной мечущийся в стволах. Скоро не стало и голоса. «Самоедка», как перегруженная шаланда, медленно повернула в лес. Он был тих и огромен, больше тучи и выше неба. Ровными прореженными рядами здесь рос корабельный дуб. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|