Убийство в спальном вагоне   ::   Жапризо Себастьян

Все шесть это сделали заранее, за сутки идя двое:

221 Риволани - пятница, 4 октября, Марсель

222 Даррэс - четверг, 3 октября, Марсель

223 Бомба - четверг, 3 октября, Авиньон

224 Тома - пятница, 4 октября, Марсель

225 Гароди - четверг, 3 октября, Марсель

226 Кабур - среда, 2 октября, Марсель

Услуга за услугу, и тот, кого звали Грацци, позвонил в морг, чтобы попросить журналиста включить в свою заметку эти имена. На другом конце провода кто-то сказал: "минутку", и Грацци ответил, что не вешает трубку.

СПАЛЬНОЕ МЕСТО № 226

Рене Кабур вот уже восемь лет носил одно и то же пальто из мартингала. Большую часть года он не снимал шерстяных вязаных перчаток, фуфайку с рукавами и большой шарф, который сковывал его движения.

Кабур был мерзляком, быстро заболевал, и с наступлением холодов его обычно дурное настроение портилось еще больше.

Каждый вечер, после 17.30, он покидал рабочее место в филиале "Прожин" ("Прогресс на вашей кухне") в южной части города. Хотя автобусная остановка находилась напротив "го конторы на площади Алезия, он отправлялся на конечную станцию 38-го маршрута - Порт д'Орлеан, чтобы наверняка ехать сидя и на всем пути до Восточного вокзала не отрывать глаз от газеты. Читал он обычно "Монд".

В этот вечер, не похожий на другие, ибо он лишь утром вернулся из командировки, первой за последние десять лет, Кабур отступил от некоторых своих привычек. Во-первых, забыв в ящике стола перчатки, решил плюнуть на них и не возвращаться, поскольку спешил вернуться домой, где скопилась пыль за целую неделю. Затем - чего с ним никогда не случалось - зашел в пивную на Порт д'Орлеан и выпил за стойкой кружку. С момента выезда из Марселя ему все время хотелось пить. В купе он спал одетым, потому что вместе с ним ехали женщины, и еще оттого, что не был уверен в свежести своей пижамы. Выйдя из пивной, он заглянул по дороге в три газетных киоска. "Монд" среди вечерних выпусков не оказалось, и он купил "Франс-суар". К тому же надо было поспешить: автобус его уже прибыл на остановку.

Сев где-то в середине, подальше от колес и около окна, он машинально перевернул первую страницу. Более серьезные внутренние полосы не так портили ему настроение. Он не любил шума, громкого смеха, соленых шуток. Такое же впечатление производили на него и крупные заголовки.

Кабур чувствовал себя усталым, глаза словно песком засыпаны, похоже, что назревал грипп. В купе он спал на верхней полке, с которой боялся упасть, и лежал, уткнувшись в сложенный пиджак, потому что с подозрением относился к железнодорожным подушкам. Он спал, но слышал, как поезд постукивает на стыках, и мучался от духоты. До него доносились голоса вокзальных дикторов и не покидали глупые страхи: катастрофа, порча отопления, кража бумажника из-под головы и еще бог знает что.

Из Лионского вокзала он вышел без шарфа, в смятом пальто. В Марселе всю длинную неделю стояла почти летняя погода. И сейчас он вспоминал залитую солнцем улицу Каннебьер в тот день, когда шел пешком к старому порту, щурясь и наблюдая за фланирующими женщинами. Ему всегда становилось не по себе от их покачивающихся бедер. А теперь он в довершение всего еще подхватил грипп.

Он и сам не знал, почему подумал: "в довершение всего". Из-за девушек, вероятно, возможно из-за своей застенчивости, из-за своих тридцати восьми холостяцких лет. Из-за своего полного зависти взгляда, которого он стыдился, но от которого ему не всегда удавалось избавиться, когда сталкивался с молодой, счастливой и богатой парой. Из-за совершенной глупости и той боли, которую теперь от этого испытывал.

Он вспомнил Марсель, где мучения его были еще горше, чем всегда весной в Париже, и еще об одном из вечеров там двое суток назад. Кабур с чувством стыда поднял глаза. С детских лет он инстинктивно старался убедить себя, что никто не догадывается о его мыслях. Тридцать восемь лет.

На сиденье перед ним молодая женщина читала "Монд". Он огляделся, понял, что они доехали до Шатле, и заметил, что не прочитал ни строчки в своей газете.

Он ляжет пораньше. Вечером, как обычно, поужинает в ресторане "У Шарля" в нижнем этаже своего дома.