Пленница дождя   ::   Знаменская Алина

Доставала их, когда бывала одна, как что-то запретное, тайное, и разглядывала. Конечно же, она не могла не сделать для себя некоторых выводов. Мать была общительной и веселой. На всех фотографиях она в центре, среди подруг. Лика придерживалась моды, имела вкус. То, что на других сидело кургузо и с позиций сегодняшнего дня смотрелось нелепо и даже вызывало смех, у Лики было мило, к месту, кстати. Коротенькая юбочка, полосатая рубашечка в обтяжку, туфли на платформе. И не было во взгляде матери той подростковой забитости, неуверенности всеобщей, которой Саше не удалось избежать. Мать, вероятно, всегда знала, что она хорошенькая, несмотря на маленький рост и повадки Дюймовочки.

Еще у матери сохранилась анкета. Точно такими переболела и Саша лет в двенадцать-тринадцать. С кем ты хочешь пойти в кино? Кто из мальчиков тебе нравится? Твоя любимая группа.

В конце анкеты Саша нашла адреса. Сверила с фамилиями на оборотной стороне фотографии класса. В основном анкету заполняли одноклассники. Саша отправилась на поиски с Ликиной анкетой в руках и пачкой фотографий. По первым двум адресам жили уже совершенно другие люди. Но Саша настроилась решительно. Неудача ее не спугнула. По третьему адресу открыла женщина среднего возраста с бесцветным лицом и, выслушав Сашино вступление, кивнула в сторону комнаты. Проходи, мол.

— Я ведь только семь классов в этой школе проучилась. Потом в другую перешла, в английскую, и уже редко кого видела.

— А о своем классе можете что-нибудь вспомнить? — вежливо улыбаясь, допытывалась Саша. — У меня есть фотографии.

— Ну надо же! — Женщина всплеснула руками. — Школьный музей, говоришь? А мне так кажется, что теперь уж в школах такого не бывает. Это раньше у нас следопыты всякие водились, тимуровцы. А тут гляди-ка: школьный музей!

Женщина сняла с себя фартук, уселась рядом с Сашей на диван.

— А вот гляди — это я!

Лицо ее растянулось в улыбке. Она ткнула пальцем в прилизанную ушастую девчонку, доверчиво смотрящую в объектив.

— Вы почти не изменились, — машинально ляпнула Саша, вся дрожа от волнения. — А с кем вы дружили?

Женщина ударилась в воспоминания, то и дело тыкая в фотографию пальцем, словно нарочно обходя середину.

— А вот эту девочку вы помните? — наконец не выдержала Саша.

— Лику? Лику Ольшанскую? А как же! Она у нас председателем совета отряда была.

— Председателем.., чего?

— Ну, это в пионерах. Тогда ведь как? Кто примерный, хорошо учится, того и выбирали. А она — маленькая, аккуратненькая, прямо кукла. Голос звонкий, чистый.

— А голос-то при чем?

— А как же! Рапорт отдавать. — Женщина посмотрела мимо Саши и вдруг не своим голосом оглушительно возвестила:

— Товарищ председатель совета дружины! Отряд имени Марата Казея на линейку построен!

Саша вежливо улыбнулась. Понравилась ей бесцветная женщина, хотя больше о Лике Ольшанской она ничего существенного не вспомнила.

По следующему адресу Саше открыла ухоженная дама. Квартира, облагороженная евроремонтом, говорила сама за себя. Таких дам показывали в сериалах про новых русских. Саша поначалу решила, что ошиблась номером квартиры. Оказалось — нет. Правильно пришла.

— Вы, девушка, не ошиблись. Я и есть Лена Бах. Женщина картинно опустилась в глубокое кремовое кресло и выжидательно уставилась на гостью.

— Это надо же! Родные пенаты не забыли своих птенцов! Боже мой, и фотографии сохранились!

Пока дама щебетала и перебирала фотографии, Саша разглядывала даму. Та была облачена в леопардовый халат до пят, шлепанцы, обшитые шелком. Длинные ногти ее выглядели неестественными, будто приклеенными. Но не будешь же дома ходить в наклеенных ногтях? Значит, настоящие. Никогда не скажешь, что эта леопардовая и та бесцветная — одноклассницы.