Последний вальс Золушки   ::   Мисилюк Валерий Олегович

Посмотреть в словаре Даля, что означает слово дрочить? Оказалось, ничего плохого! Вздымать, подымать, ласкать, баловать любя! Она, оказывается, любя нас, поднимала ввысь. Тренировала для дальнейшей врачебной практики! Учила справляться с нештатными ситуациями. Потом ведь нянек не будет. Особенно беспощадна Агафья была к будущим хирургам! Потому что знала хирургию не понаслышке. Только она окончила медицинский институт, и сразу на фронт. Хирургом. В медсанбат. Всю войну оперировала под пулями и осколками. По несколько суток подряд не размывались. Только санитары, из легкораненых, ведро подносили для отправления естественных надобностей. В ту пору один рыцарь без страха и упрека, полковник, предложение ей сделал. Предложил стать его ВПЖ. Военно-полевой женой. Она отказалась. Не могла ни о чем, кроме боли и страданий раненых, думать. Даже месячных, как и у большинства ее подруг, всю войну не было.

- Убьют же тебя, дуру, в этом медсанбате! - Но Бог уберег ее.

Потом была Победа. Возвращение в родной институт на кафедру хирургии. Всю молодежь забрала война. И она опять посвятила себя больным и науке. Защитила кандидатскую диссертацию. И оперировала, оперировала, оперировала..... Халат, и колпак ей гладили и крахмалили в больнице. А под халатом - клетчатая ковбойка и черные брюки-дудочки. И очки с треснутым правым стеклом. Только иногда, на торжественных юбилейных вечерах, появлялась она без очков. В единственном своём голубом платье с кружевным белым воротничком. И маленьких белых туфельках-лодочках. Тогда начинали виться и вздыхать вокруг нее старички-профессора. Настоящая красавица! Правда, красота у неё неброская. Сразу не разглядишь. Но принц почему-то не появлялся.

А потом привязалась какая-то странная болячка. Без всякой видимой причины ладони обсыпало множество мелких пузырьков. Они чесались, потом лопались, образуя жгучие язвочки. Которые долго не заживали. Никто не мог определить, что за болезнь? Но как только она прекращала оперировать хотя бы на месяц, всё исчезало. Нарастала молодая нежная кожа. Коллеги помогли ей. Оказалось, что если чуть изменить тему докторской, она подойдет для кафедры анатомии. И стала она там профессором. Не одно поколение студентов мучила и приводила в отчаяние! Все вечера проводила у себя в кабинете, пропахшем "Беломором" и формалином. Вместе со студентами препарировала трупы, готовила препараты. А в последнее время стала часто застывать в задумчивости, отрешаться. Вроде и слушает тебя, а мыслями далеко. Этим еще больше страха на студентов нагоняла! Говорила:

- Вот скоро выйду в отпуск, тогда и отдохнете! - До этого, по-моему, она ни разу в отпуске не была.

Среди студентов был у неё единственный любимчик. Володя Сысин. Теперь уже давно бывший студент. Она его любила, "но странною любовью". Сама же со второго курса института выгнала! Завалила на анатомии. Хотя Володя был талантлив. Мог только на секунду приложить ухо к груди больного, и тут же определить, порок ли сердца, или недостаточность, какая. Или в легких, какая патология. Пятнадцать раз ходил Сысин сдавать анатомию, а так и не сдал! Последние три раза - к Агафье Васильевне домой. Она жила одна в маленьком деревянном домике на окраине. С печкой и баней. Вернее, не совсем одна. С ней жила маленькая собачонка неясной породы. Муська. Она была кем-то вроде компаньонки. С нетерпением ждала Агафью с работы. Но то ли скучала, то ли курить хотела. Встречает, и дышит сипло. Рядом устраивается. Ждет, когда профессорша свою беломорину закурит. И тогда вздохнет облегченно. Лежит, нюхает, наслаждается! Иногда и окурок доест.

- Мне кажется, она меня не любит вовсе! - Говорила профессорша.

Странно, но Володя на неё не обиделся. Подружились даже.