Пусть он останется с нами   ::   Ибрагимбеков Максуд

Он сказал, что, кого как захочет, так и будет называть. И морда у него в это время была очень наглая, как раз такая, по которой хочется изо всех сил стукнуть. Я совсем было собрался, но потом вспомнил, что отец-то это не мой, а Димкин, а он сам весь разговор слышал, но промолчал. И вообще я драться не люблю. У нас в классе почти все между собой передрались, хоть по одному разу, но передрались. Кроме меня, ко мне никогда никто не лезет. Как-то так получилось, что из нашего класса давно никто ко мне не лезет, знают, что я драться не люблю.

А с Димкой я пошел на драку. Какой бы я ему был тогда близкий друг, почти единственный, если бы в трудный момент отказался его поддержать? Когда мы подошли к школе, Димка мне весь свой план рассказал. Оказывается, он сказал Вовке, что придет со мной, но я думаю, что Вовка догадался, что Димка придет со мной, потому что все знают, что, кроме меня, Димке и позвать некого. Вовка на это сказал, что он тоже придет не один.

Мы вошли во двор школы и сразу их увидели - Вовка и его дружок, мне совершенно незнакомый, стоят и смотрят, как восьмиклассники играют в волейбол. Вовка усмехнулся, когда нас увидел, и что-то шепнул тому. Они пошли за здание школы, мы тоже - с противоположной стороны. Там есть такое место между зданием и забором, куда не выходит ни одно окно, - все там обычно и дерутся. Димка мне по дороге все шептал, что в драке самое главное - неожиданность и надо, чтобы первыми начали мы, сказал, что, как только мы к ним подойдем, надо без всяких разговоров начать драться, он на себя Вовку возьмет, а я другого.

А мне совсем не хотелось драться, и внутри живота стало холодно-прехолодно. Когда самых лучших учеников четвертого и пятого классов заставили играть на концерте для родительского собрания - тогда у меня в животе точно так же стало холодно, как сейчас. Я даже забыл, когда подошел к роялю, что я должен играть. Хорошо, что директор школы объявил, что я сыграю этюд Лешгорна. Сам бы ни за что не вспомнил!

Мы подошли к ним совсем близко, и у меня все сразу прошло в животе, когда я увидел нахальную морду Вовки, я даже пожалел, что буду драться не с ним, а с каким-то незнакомым его приятелем. Я размахнулся и изо всех сил ударил Вовкиного приятеля кулаком по голове, я метил в нос, но попал в лоб, потому что он нагнулся. И тут сразу началась драка.

Этот приятель Вовки дрался не очень хорошо, все пытался обхватить меня, а я не давался, потому что бороться в драке - самое последнее дело. И тут я ужасно удивился, когда на меня напал вдруг и Вовка. Я ни капельки не испугался, но удивился ужасно и стал драться сразу с обоими. Вовка, он конечно, гораздо лучше дерется, чем его друг, я сразу почувствовал во рту соленый привкус и понял, что он мне разбил губу. Но я ему тоже хорошо попал два раза в глаз и приятелю нос разбил. А потом этот его приятель все-таки до меня добрался, обхватил меня за пояс, и мы покатились по асфальту. А Вовка каждый раз, как я оказывался над его дружком, лупил меня кулаком то по спине, то по голове. Ужасно меня это злило, сил нет как злило, а сделать ничего я не мог, руки у меня были заняты, все же я изловчился и как дал ему ногой по коленке, он сразу согнулся. И в это время я увидел наконец Димку. Он стоял у забора, размахивал кошелкой над головой и кричал изо всех сил, как на футболе: "Давай! Еще дай ему, гаду! Молодец!" А потом отбежал в сторону и крикнул Вовке: "Получил за Дождь и Снег? Если мало, еще прибавим!"

Вовка поскакал за ним на одной ноге, но потом остановился и опять за колено схватился, видно, я его здорово зацепил, а потом еще раз мне по голове дал, но уже не очень больно, видно, чувствовал, что драка уже кончается. Это всегда наступает момент, когда все чувствуют, что драка кончилась. А почему этот момент наступает - непонятно.