В колыбели с голодной крысой   ::   Уэстлейк Дональд Эдвин

– Ну, вот, – внезапно сказал Уолтер, и я, поймав себя на том, что глазею по сторонам как деревенщина, впервые очутившийся в большом городе, снова повернулся к Уолтеру. Теперь он сидел за столом в мягком вращающемся кресле и, опершись локтями на стол и сложив ладони домиком, изучал меня. У него за спиной монотонно жужжал кондиционер, заглушая едва слышный уличный шум.

Мне приходилось встречать деловых людей, способных, точно лампочку, включать и выключать свое обаяние, но Уолтер был единственным среди них, от природы наделенным обаянием, и при этом умел по своему желанию включать и выключать деловитую краткость и бесстрастность. Впервые я осознал это, когда, посмотрев на него через стол, увидел, как улыбающиеся губы вытянулись в прямую линию, лучики смешливых морщинок вокруг глаз исчезли, а спина и плечи окаменели.

Когда Уолтер заговорил, мне показалось, будто он читает тезисы доклада.

– Как вам известно, Пол, – сказал он, произнося мое имя без всякого выражения, – АСИТПКР впервые берет студентов-практикантов из Монекийского колледжа, но также и из других учебных заведений. – На его губах мелькнула мимолетная фальшивая улыбка. – Так что все это для нас так же внове, как и для вас.

Было потрясающе интересно за ним наблюдать. Под маской делового человека даже его обаяние казалось притворным, улыбка неестественной, а некоторая фамильярность в обращении выглядела безыскусной уловкой. Я думаю, именно поэтому Уолтер мне и понравился, хотя обычно мускулистые, стриженные ежиком футбольные кумиры меня раздражают. Он не умел притворяться, а его неловкие попытки делать это вызывали непреодолимую симпатию.

Наконец Уолтер опустил ладони на стол, придвинул к себе коричневую папку и, открывая ее, сказал:

– Доктор Ридмен прислал мне ваше досье, и я с удовлетворением ознакомился с ним. Специализация по экономике, хорошие оценки по всем предметам, предпоследний курс. В прошлом году вы ведь проходили практику в группе инспекции Хэмсбро?

– В течение шести месяцев я звонил в двери, – кивнул я, – но так и не знаю, что они там на самом деле инспектировали, поэтому не думаю, что преуспел в экономике.

– Научитесь у нас, – пообещал он. – Возможно, это будет не экономика, но вы приобретете полезные знания. – Уолтер закрыл папку и снова сложил ладони домиком. – Монекийская система обучения весьма эффективна, – добавил он. – Ведь я испытал ее на себе и чрезвычайно доволен. Полгода занятий в аудитории, полгода практики по специальности. – На его лице снова мелькнула фальшивая деловая улыбка. – Вернее, более или менее связанной со специальностью, – поправился он.

Я улыбнулся ему в ответ, как того требовали приличия – Ваша задача, – продолжал он, – работать со мной в паре и стараться не создавать мне сложностей. – Улыбка появилась и исчезла. – Другими словами, следующие полгода вы будете моим ассистентом. Поэтому мне проще рассказать вам, что делаю я, чем объяснить, что предстоит делать вам.

Уолтер замолчал, доставая пачку “Ньюпорта” из верхнего кармана серого пиджака. Он слегка ударил ладонью по основанию пачки, и оттуда наполовину выскочила сигарета. Такого жеста я от него никак не ожидал. Протягивая мне пачку, он спросил:

– Вы курите, Пол?

– Спасибо, я предпочитаю “Лаки”.

Я достал из кармана рубашки свою пачку и неловко извлек из нее сигарету. Тогда Уолтер привстал и перегнулся через стол, протягивая мне зажженную газовую зажигалку. Прикурив, я поблагодарил его, уселся на место и затянулся.

– Я работаю здесь инструктором. В прежние времена профсоюзный инструктор приезжал в город и вручал рабочим бейсбольные биты, чтобы лупить штрейкбрехеров и депутатов. К счастью, теперь мы работаем не так. Произносим речи, распространяем листовки и брошюры, помогаем организовать переговоры рабочих с представителями администрации.