Самая удивительная повесть в мире и другие рассказы   ::   Киплинг Редьярд Джозеф

Самая занимательная история на свете не желала появляться.

— Теперь это кажется таким вздором, — жалобно сказал он, — раньше, когда я об этом думал, мне казалось, что это очень хорошо получится. В чем тут дело?

Мне не хотелось огорчать его, сказав ему правду. Поэтому я ответил:

— Вы, вероятно, были не в настроении перед тем, как начали писать?

— Нет, ничего… Но вот теперь я не могу смотреть на эту ерунду! Ух!

— Прочитайте мне, что вы написали, — сказал я.

Он прочитал. Рассказ был из рук вон плох, а он ещё подчёркивал особенно напыщенные сентенции, ожидая хотя бы лёгкого одобрения, потому что он гордился этими сентенциями, и я хорошо знал это.

— Тут нужно бы кое-что сократить, — осторожно заметил я.

— Я ненавижу обрезать свои вещи. Я думаю, что отсюда нельзя отнять ни одного слова без того, чтобы не исказить смысла. Когда читаешь вслух, выходит гораздо лучше, чем тогда, когда я писал.

— Чарли, вы страдаете опасным недугом, которому подвержены очень многие люди. Отложите пока свою вещь и возьмитесь за неё снова не ранее чем через неделю.

— Но я хочу окончить её сейчас. Что вы о ней думаете?

— Как могу я судить о вещи, которая готова только наполовину? Расскажите мне всю эту историю так, как она сложилась у вас в голове.

Чарли рассказал, и в его рассказе обнаружилось нечто, чего он никак не мог выразить в литературной форме. Я взглянул на него, удивляясь, как он мог не понимать оригинальности и силы той идеи, которая пришла ему в голову. Решительно, это была идея среди идей. Многие люди возомнили о себе Бог знает что, натолкнувшись на идеи, которые не имели десятой доли ценности превосходной идеи Чарли.

А Чарли продолжал невозмутимо болтать, загромождая поток чистой фантазии образчиками ужаснейших сентенций, которые он намеренно вставлял. Я дослушал его до конца. Было бы безумием оставить его идею в таких неопытных руках, тогда как я мог так много сделать из неё!

— Ну, как вы думаете? — сказал он наконец. — Я думаю, что назову его «Историей одного корабля».

— Мне кажется, что идея недурна, но вы не будете в состоянии обработать её до конца. Между тем, как я…

— Неужели она может пригодиться вам? Вы хотите взять её? Я гордился бы этим, — торопливо сказал Чарли.

Мало есть вещей на свете более приятных, чем искренность, горячность и неумеренное открытое восхищение юноши. Даже женщина в порыве слепого обожания не пойдёт по следам любимого человека, не снимет своей шляпки с того гвоздя, на который он вешает свою шляпу, и не будет пересыпать свою речь его излюбленными словами.

А Чарли проделал все это. Было необходимо спасти свою совесть прежде, чем я стану обладателем мыслей Чарли.

— Давайте заключим договор. Я дам вам пять фунтов за вашу идею, — сказал я.

Чарли сразу превратился в банковского клерка.

— О, это невозможно. Между двумя коллегами, вы понимаете, если я смею так назвать вас, и как человек порядочный, я не могу. Возьмите эту идею, если она вам годится. У меня их целая куча.

У него действительно было много идей — никто не знал этого лучше меня, но это были идеи других людей.

— Взгляните на это с деловой точки зрения, как это делается между порядочными людьми, — возразил я. — На пять фунтов вы сможете купить достаточное количество поэтических произведений. — Дело делом, и вы можете быть уверены, что я не дал бы вам этой суммы, если бы…

— О, если вы ставите это на такую почву!.. — сказал Чарли, видимо увлечённый мыслью о книгах. Договор был заключён с тем условием, что он будет заходить ко мне во всякое время, когда у него появятся новые идеи, будет пользоваться у меня отдельным столом, чтобы иметь возможность писать, и неограниченным правом изливать на меня все свои поэмы и все отрывки из драматических произведений.