Северяне   ::   Мищенко Дмитрий Алексеевич

– А как же, – ехидно усмехнулся ключник, – узнаю княжьего конюшего и оземственца [3] , с позором изгнанного князем из городища!

– А я узнал пса гончего! – резко бросил Осмомысл,

– Что?!

Ключник пришпорил коня и поднял копье. Но девушка успела стать между ним и стариком.

– Не смей, Амбал! – крикнула она. – Конюший правду молвил: в этой охоте толку мало. Прикажи всем ехать на княжий двор в Чернигов.

Амбал злобно засопел, но покорился. Ловчие развернули вслед за ним лошадей и, недовольные, молча двинулись в обратный путь. Даже лебедя с собой не взяли.

Когда охотники отъехали на расстояние человеческого голоса, к конюшему подошел молодой парень, молча наблюдавший стычку Осмомысла с ключником.

– Кто это? – спросил он, кивнув на отъезжавших в поле охотников.

– Плохой человек, бродяга, что трется около князя, – хмуро ответил Осмомысл. – В Хозарии на злодействах набил руку, сбежал оттуда, потом сюда приблудился, хитростью да лихим делом в княжий терем прокладывает путь. Злой как зверь, особенно к нашему брату славянину.

Старик и юноша помолчали.

– Я, отец, не о нем хотел спросить… – Юноша запнулся и покраснел, но, набравшись смелости, договорил: – Девушка вон та, кто она?

– Девица? – Конюший повернулся, тревожно посмотрел на сына. – Разве не видишь? Княжна это…

Старик сел на коня и медленно поехал вдоль пастбища. А сын остался на том же месте и долго следил за девушкой в пурпурном плаще, пока она не скрылась в густом сплетении леса.

Потом он обернулся, чтобы пойти к своему коню, да натолкнулся на убитую птицу. Вытащил из-под ее крыла исклеванную голову, положил на траву и задумался.

Хороша ты, белая лебедушка! Будто и жива, и крылья распростерты. Вот-вот взмахнешь ими, взлетишь в поднебесье… Да нет, не видать уже тебе ясной высоты… Кончилась твоя жизнь… Прощай небо синее, прощайте рощи зеленые! Выходит, и там, в далекой вышине, нет покоя… Одним – забава, другим – погибель.



II. КНЯЗЬ И ДУМЫ КНЯЖЬИ

С высокого вала над Десной видно, как стелются внизу дремучие леса. Темной синевой тянутся и тянутся до самого небосклона, со всех сторон обступили Чернигов. Лишь на востоке и юго-западе их рассекает красавица Десна. Обрамленная кудрявыми деревьями, катит она свои могучие волны вдоль наддеснянского вала, широкая, полноводная, и где-то далеко, там, за валом, поворачивает к берегам Днепра – Славутича.

До сей поры знали северяне один только путь из Чернигова: вверх по течению, через курский волок – к Дону широкому. А там либо вниз к берегам Сурожского моря [4] и далее в Тмутаракань [5] , или вверх к Белой Веже [6] , надежному пристанищу и крепости северян. Оттуда ватаги перетягивали челны волоком и шли через Итиль [7] в море, к персам и арабам.

С давних времен ведом им этот путь. На нем и славу нажили. Известны ныне северяне среди всех сарацин [8] и даже в Багдаде. Люди с берегов Десны – желанные гости в тех краях. Арабы не только уменьшают таможенные пошлины на их пушнину, сами в Чернигове не раз уже бывали с товарами своими. Если бы не Итиль с его данью!.. О, если б не Итиль, князь знал бы, как повести торговлю!

И не в дани тут дело: власть свою хочет утвердить над ним хозарский каганат [9] . Деды пустили свинью за стол, а она и ноги на стол: в Тмутаракани, в славной Белой Веже стоят теперь хозарские воины. А были-то северянские владения, надежные крепости на торговых путях. Да разве только в Тмутаракани? Здесь, на берегах Сейма, купцы хозарские оседло стали жить. Скупают за бесценок дар лесов – пушнину – и караванами везут на арабские рынки. Так недолго и куска хлеба лишиться; нахлынут как саранча и приберут к рукам всю торговлю.