Сезон цветастых платьев   ::   Айлисли Акрам

И хотя творчество госпо-да бога на поприще изобразительных искусств, возможно, и не вполне удовлетворяет высоким требованиям, которые предъявля-ют сегодня к произведениям 'подобного рода, некоторый про-фессионализм исполнения все же чувствуется, потому что Джана-ли-муаллим уже много лет с негаснущим интересом созерцает этот портрет и, возможно, долго еще будет созерцать...) Кроме того, дымит очаг, Джанали-муаллим ловит носом его приятный запах. И, вернувшись из кухни и вновь растянувшись на кровати, думает о том, забудет ли со временем запах дыма, или же он, как эта девушка, сможет когда-нибудь напомнить вдруг о себе, сбить с толку, затуманить голову, запутать направленные в совершенно новое русло спокойные, ясные, не причиняющие мук представле-ния об этом мире... Джанали-муаллим думал и слушал песню - где-то включено было радио. Очень возможно, что именно благо-даря этой песне и возникли в его воспоминаниях и дым очага, и портрет девушки, нарисованный самим господом богом: "Унес-ли ее горные потоки, унесли сероглазую Сару..."

Когда песня кончилась, Джанали-муаллим взглянул на часы - прошло только пять минут. Время текло медленно, и по его мед-ленному течению Джанали-муаллим определил, что стало еще жарче. Он встал, распахнул наружную дверь и хотел уже снова лечь, как вдруг услышал веселый девичий голосок: "Вас просят к телефону!"

Странно - кто может просить его к телефону? "А вдруг... - тихо произнес он, - вдруг..." И когда он произнес это "вдруг", что-то тоненькое, как волосок, на миг вспыхнуло в нем, вспыхнуло и испепелилось... Джанали-муаллим шел к телефону, мысленно оплакивая мать. Но когда он, взяв трубку, жалобно произнес: "Да?" - голос в телефонной трубке оказался совершенно непохо-жим на голос какого-нибудь бузбулакца, а услышав то, что говорил этот голос, Джанали-муаллим успокоился окончательно: его вызы-вали в институт на приемные экзамены. (Вот как дело пошло!..) Голос был женский: в такой-то час, такая-то группа, такой-то пред-мет... Джанали-муаллим положил трубку и искоса взглянул на дочь своего соседа. На девушке было длинное цветастое платье - в начале этого лета такие вошли в моду в Баку; загадочно улыба-ясь, соседка глядела ему прямо в лицо. Он тоже улыбнулся де-вушке, но, поняв по ее глазам, что, кроме них, в квартире никого нет, счел неудобным оставаться здесь дольше. Вернувшись к себе, Джанали-муаллим остановился перед зеркальным шкафом, кото-рый в его комнате мог считаться единственной мебелью. Он гля-дел на свое отражение, но где-то в глубине зеркала видел длинное платье соседки, потому что мелкие ярко-красные цветочки на платье были ему удивительно знакомы. Впервые увидев девушку в этом платье, он чуть ли не целый день ломал голову, пытаясь вспомнить, какие же это цветы, и размышления Джанали-муалли-ма всякий раз заканчивались одним и тем же: он всерьез огорчал-ся, что у него так слабеет память.

Сейчас Джанали-муаллиму совсем не хотелось огорчаться: шутка ли - впервые в жизни вызвали принимать вступительные экзамены. И вставив до поры до времени девушку, ее платье и красные цветочки где-то в глубине зеркала, он отошел от шка-фа... Такая-то группа, такой-то час, такой-то предмет... Что ж, сказал он, налаживаются наши дела, Джанали-муаллим! Потом, взглянув на трамвайные пути за окном, подумал, что если ехать к матери, то тянуть нечего, надо сразу же взять и поехать, потому что в конце месяца достать билет в Бузбулак, а тем более выбрать-ся оттуда, будет почти немыслимо...

2

Нет, милый, так не пойдет. Если рассуждать подобным обра-зом, ты никогда не сможешь прийти к определенному выводу. Устанешь, измучаешься, в голове все перепутается, и придется начинать сначала. С новой строки. С новой страницы. И так без конца. До самой смерти. До самой смерти не сумеешь понять, что же тебя терзает. Конечно, лучше всего было бы вообще выбросить из головы эти мысли. Но поскольку это у тебя не получается, по крайней мере систематизируй их. Строй свои рассуждения так, чтоб прийти к определенному результату.