Школа двойников (1 и 2 части)   ::   Баконина Марианна

Рюмин очнулся и даже постарался улыбнуться. Он не любил делиться знакомствами, особенно когда речь шла о провинциалах из Петербурга, но выхода у него не было.

- Рад представить очаровательную Елизавету... - Рюмин на мгновение запнулся, отыскивая в кладовых памяти отчество бывшей сослуживицы; память у каждого сплетника превосходная, что Петя и доказал: - Алексеевну Зорину, ведущую "Петербургских новостей".

- А я-то думаю, почему лицо знакомое! Вы одна из немногих, кто не разучился склонять числительные! - вдруг просиял тот, кого назвали Валерием Леонтьевичем. Петя слегка смутился. Видимо, Валерий Леонтьевич считался в здешних кругах "журналистом в законе", и то, что он знал Лизавету, огорчило ревнивого карьериста Рюмина.

- Тише, кажется, объявляют, как проголосовала Чукотка, - остановила разговор Нинель Семеновна. - Ничего не слышно! Черт знает что такое!

Динамики в информационном парламентском центре работали препогано, наверное, техника сохранилась со времен политического просвещения, разобрать что-либо среди хрипов и сипов сумел бы только высококвалифицированный радист. Лизавета, привыкшая к плохому звуку - у них на студии тоже работала аппаратура времен царя Гороха, - решила утешить огорченную Нинель Семеновну. Она подняла руку, призывая к тишине, и начала "переводить" текст.

- Эко! - восхищенно выдохнул Валерий Леонтьевич, когда Лизавета замолкла. - Вашим слуху и памяти можно позавидовать! Но чукчи-то, чукчи каковы! Большинство за партию власти - и никаких гвоздей! А Явлинский им не по нраву - знай наших! - Он просто захлебывался. - И коммунисты на Чукотке подзамерзли, Геннадий Андреевич расстроится, ох расстроится.

- Еще бы! КПРФ очень рассчитывала на голоса в тех краях, - поддакнул знаменитости Петя Рюмин. В том, что Валерий Леонтьевич был знаменитостью, Лизавета уже не сомневалась. И, как выяснилось чуть позже, она не ошиблась.

- Ничего подобного, Петечка, - резко остановил его Валерий Леонтьевич, - в национальных округах им ловить нечего, там привыкли голосовать за тех, кто у власти. Коммунисты это прекрасно знают, и тебе такого рода познания не повредили бы!

- Вот-вот, а то совсем молодежь страх потеряла. - В сугубо профессиональный разговор неожиданно вмешался толстяк в бежевом костюме, мирно попивавший водочку за соседним столиком.

Буфетный зал был забит, а толстяк почему-то прозябал в одиночестве вот уже минут десять - с той поры, как его покинули сотрапезники: две шумные дамочки, одна худая и длинная, другая низенькая и полноватая, и мужчина с никакой внешностью. Лизавета их заметила по чистой случайности - пока Петя Рюмин втирался в очередь, она приотстала и остановилась как раз возле этого столика. Бежевый костюм она запомнила. Это он полчаса назад толкался у полиэкрана, а потом доказывал что-то охране.

- Страх потеряла! - повторил толстяк. - А все почему? Потому как святого не осталось ни в душах, ни в сердцах. Почему святого нет? - Толстяк очень органично проповедовал при помощи риторических вопросов. - Потому что сыновья топтали веру и идеалы отцов, и так из поколения в поколение! Почему же они крушили идеалы?

- О каких идеалах вы говорите? - истерично спросила Нинель Семеновна.

- Какая разница о каких, - мужчина помахал рукой со стаканом перед ее носом, - правые, левые... Это ж все равно идеалы! И если их топтать, то душа задубеет. Вот она и задубела. Теперь у нас как? - Он опять стал трясти рукой. Водку, однако, не расплескал. - Теперь все средства хороши! Все!

Валерий Леонтьевич пожал плечами и попробовал урезонить человека с водкой:

- Ну уж и все. Вы преувеличиваете!

- Я?! - возмутился тот. - Да я только что, вот этим говорил...