Школа призраков   ::   Ким Роман

Она стояла у объявления, написанного на японском языке, - фирма Стрип предлагала приезжим японцам познакомиться с работой амстердамских гранильщиков алмаза.

Вскоре началась посадка, я поднялся в самолет. Как только машина поднялась в воздух, я пересел во второй ряд. Сидевшая у окна женщина в зеленом плаще опустила полосатый капюшон, сняла солнечные очки и повернула ко мне лицо. Губы улыбались, но в глазах стояли слезы. Это была Гаянэ.

Ее отец во время войны был связан с ЭЛАС - народно-освободительной армией Греции - и собирал пожертвования среди населения в пользу партизан. Собирал очень умело - под самым носом оккупантов, - очевидно, отлично владел техникой конспирации и техникой уговаривания. В 1947 году, когда греческим патриотам снова пришлось уйти в подполье, отец Гаянэ возобновил нелегальную работу, но был убит иностранцем, который, назвавшись корреспондентом прогрессивной газеты, проник к подпольщикам.

Я открылся Гаянэ на девятой встрече после длительного разговора на темы группы 7 и рассказал обо всем, в том числе и о Командоре. Гаянэ, знавшая из рассказов матери о приметах убийцы, попросила меня собрать уточняющие данные. Я собрал их и выяснил, что "иностранный корреспондент прогрессивной газеты" и Командор - одно и то же лицо.

Случай помог мне уничтожить палача. Когда ар-Русафи вошел во двор, я шепнул ему, что его хотят убить - так же, как итальянца Маттеи и других, осмелившихся выступить против могущественных монополий Запада. Выслушав меня, кувейтец вошел в дом и, как я ему посоветовал, проследовал через подвал в соседний двор, затем, выйдя в переулок, дошел до ворот особняка и позвонил. Сановника - владельца особняка - ар-Русафи знал лично. Он объяснил сановнику, в чем дело, и, как я просил его, спустя сорок минут позвонил в полицию.

Как только кувейтец вошел в дом, я направился в другой конец двора и доложил Командору о том, что пришлось долго объяснять кувейтцу, как подняться по лестнице вверх, и что кувейтец хотел зажечь электрический фонарик, но я сказал, что этого нельзя делать - могут увидеть огонек со двора.

Спустя пять минут Командор пересек двор и вошел в дом, чтобы подняться по лестнице, не зажигая фонарика, как было условленно.

Я волновался первые десять минут, но никто не выходил из дома. Когда прошло сорок пять минут, я, поняв, что все в порядке, вошел в дом, поднялся до второй площадки с зажженным фонариком, вынул из кармана Командора, валявшегося с раскроенным черепом, провокационные документы и прошел к машине, в которой сидел Даню. Через некоторое время показались полицейские "джипы".

Бан тоже должен был получить по заслугам - за свои злодеяния в Алжире, Анголе и Южном Вьетнаме.

Все прошло именно так, как было рассчитано. Ударив в темноте человека, поднявшегося на вторую площадку, Бан зажег спичку и увидел, кого он прикончил. Он понял, что этого ему не простят, и решил бежать - прошел подвал и, выйдя на улицу, свернул в сторону кладбища, откуда добрался кружным путем до западной окраины города и первым же самолетом улетел в Европу. Вскоре его нашли в Амстердаме, и он на Принсен-грахт проглотил пахнущую миндалем пилюльку.

Убийца понес наказание, но этого было мало. Надо было еще взвалить на него другие дела, чтобы запутать расследование.

Гаянэ часто рассказывала мне о своей подруге стенографистке-машинистке бельгийского посольства Ирен Тейтгат. Я послал ей письмо о готовящемся ограблении медицинского склада на французском языке и подписался: Эркюль Пуаро. Ирен, разумеется, показала это письмо Гаянэ, и та посоветовала сейчас же позвонить не только в министерство здравоохранения, но и в редакцию газет и иностранные посольства. Так была провалена акция "Санта Клоз".