Школа селения Данабаш   ::   Мамедгулузаде Джалил

Одна из них была тетя Шараф, жена Кербалай-Исмаила; вторая сест-рица Сакина, невестка дяди Гаджи-Муртузы и жена двоюрод-ного моего брата Мешади-Фараджуллы; третья была тетя Са-кина, жена хозяина этого двора дяди Мамедали; наконец, чет-вертая была тетя Пери, жена нашего соседа дяди Гусейнали.

Все четверо женщин уважили моего отца, так что отошли в сторону, повернулись к нам задом и подняли свои чадры еще выше, от чего обнажились их ноги. В это время из отверстия в башне показалась голова мальчика, оказавшегося Джафаром, сыном хозяина этого двора дяди Мамедали. Увидев меня, Джафар воскликнул радостно:

- Ого, Гусейнгулу тоже приволокли!..

Когда он сказал это, из башни высунулась еще одна голова.. Это был Гасым, внук дяди Гаджи-Муртузы и сын моего двою-родного брата Мешади-Фараджуллы. При виде меня и он об-радовался и громко крикнул:

- Эге, братец, и ты пришел?

Не успел он сказать это, как из башни показалась еще голо-ва. А это был Керимгулу, сын Кербалай-Исмаила. Он тоже встре-тил меня с восторгом:

- Гусейнгулу, тебя тоже привели?

Повремени мы еще, наверно, из башни высунулось бы еще много голов, но отец мой торопился. Он прикрикнул на высу-нувшихся мальчиков и, когда они скрылись в башне, велел и мне лезть туда.

Откровенно говоря, я уже мечтал об этом и, как только отец сказал мне, чтобы я спрятался в башню, я нагнулся и ловко пролез в отверстие. Кроме троих мальчиков, которых мы уже видели, тут оказались еще трое. Вместе со мной нас стало семеро ребят.

Те трое тоже оказались нашими соседями. Один - Гасан, сын Ярмамеда, второй - Наджафали, сын дяди Кербалай-Курбана, третий Юсиф, сын нашего соседа дяди Гусейнали.

Как только я вступил внутрь башни, внук моего дяди Га-сым схватил меня за ворот и потянул к себе, чтобы я сел ря-дом с ним. Я исполнил желание Гасыма, то есть сел около него.

После того, как я скрылся в башне из кизяков, отец мой просунул голову внутрь и крепко-накрепко наказал нам ни в коем случае не выходить из башни и никуда не отлучаться и еще несколько раз повторил нам, чтобы мы сидели смирно, не болтали и не шумели. Ни я, ни мои товарищи ничего не отве-тили. Только Наджафали, сын дяди Кербалай-Курбана, вдруг прижал к глазам ладони тыльной стороной и начал плакать.

- Ну чего плачешь, дурачок ты этакий! - сказал ему мой отец.

Не переставая плакать и покачиваясь всем телом то вправо, то влево, кривляясь и ноя, Наджафали начал звать свою мать..

Отец мой отошел от нас, и мы его больше не видели. Тогда подошли опять те четыре женщины, просунули головы в от-верстие и принялись нас утешать. Вначале женщины заговори-ли каждая со своим сыном. Так, например, тетя Шараф обра-тилась к Керимгулу, тетя Сакина к Джафару, тетя Пери к Юсифу, сестрица Сакина к Гасыму.

Немного поговорив с нами, женщины замолчали и собрались

было уходить, когда Джафар, как давеча Наджафали, приставил обе ладони тыльной стороной к глазам и начал реветь. Его мать, тетя Сакина, повернулась к башне, чтобы успокоить мальчика, но в это время, вторя ему, захныкал и Юсиф. За ним начал реветь Керимгулу. Потом начал Гасым. Наконец за-ревел и Гасан. Поглядев на них, стал плакать и бедняга Наджафали.

Вначале я крепился, чтобы не расплакаться, и не распла-кался бы, но посмотрел на плачущих ребят, услышал, как жа-лобно говорят они своим матерям:

- Вай, мама, меня в солдаты возьмут!..

Послушал я такое, и тоже не удержался, заплакал.

За несколько месяцев до этих событий было получено рас-поряжение правительства о том, чтобы в Эриванской губернии были открыты три школы. Расходы по их содержанию прави-тельство брало на себя. Кроме того, было указано, что они были открыты не в городах, а в сельских местностях.