Следует ли женатому человеку играть в гольф   ::   Джером Клапка Джером

Бывшие боксеры-любители, выступавшие некогда в легком весе, а теперь напоминающие телосложением массивные американские бюро с выдвижной крышкой, загоняют вас в угол бильярдной и, недоумевая, почему они не могут подойти к вам так близко, как им хотелось бы, шепотом излагают секрет того, как избегнуть удара снизу посредством быстрого ухода назад. На больших дорогах Энгадина то и дело встречаются немощные теннисисты, одноногие конькобежцы, отечные наездники, ковыляющие на костылях.

Эти люди достойны всяческого сожаления. Книги для них бесполезны, потому что за всю свою жизнь они выучились читать только спортивные газеты. В молодости они не слишком утруждали свой мозг и, по-видимому, утратили самую способность мыслить. Они безразличны к искусству, а природа может предложить им лишь то, к чему они более не пригодны. Одетые снегом горы напоминают им, как некогда они отважно спускались с вершин на санках; неровный луг наводит на грустные мысли о том, что они не в состоянии больше держать в руках палку; сидя у реки, они рассказывают вам о лососе, которого им удалось подцепить прежде, чем они подцепили ревматизм; птицы лишь вызывают у них тоску по ружью; музыка воскрешает в памяти крикетное состязание, происходившее много лет назад под бодрящие звуки местного оркестра; живописное кафе со столиками под виноградными лозами будит горькие воспоминания о пинг-понге. Жалко их, конечно, но рассказы их не очень-то занимательны. Человеку, у которого кроме спорта есть и другие интересы в жизни, их воспоминания просто скучны, а беседовать друг с другом они не желают. Очевидно, они не совсем верят друг другу.

Мало-помалу наши спортивные игры начинают перенимать иностранцы; будем надеяться, что наш пример послужит им предостережением и они сумеют остановиться вовремя. Пока что их отношение к спорту вряд ли можно назвать слишком серьезным. Футбол приобретает в Европе все большую популярность. Однако французы все еще не отказались от мысли, что наилучшим ударом является тот, от которого мяч взлетает высоко в воздух, после чего его следует принять на голову. Француз охотнее сыграет головой, чем забьет гол. Если ему удается) загнать мяч в угол, дважды поднять его в воздух на бегу и оба раза принять на голову, дальнейшее, по-видимому, перестает его интересовать. Пусть мяч забирает кто угодно; он сделал свое дело и счастлив.

Говорят, что в Бельгии вводится крикет; я приложу все старания, чтобы попасть на первую игру. Боюсь только, что неопытные бельгийцы будут первое время останавливать крикетные мячи головой. Убеждение, что голова - наиболее подходящий орган для игры в мяч, очевидно, у бельгийца в крови. Моя голова, рассуждает он, кругла и тверда; мяч тоже. Какая другая часть человеческого тела лучше приспособлена для того, чтобы принимать и останавливать его?

Гольф еще не вошел в моду, но теннис прочно укоренился от Санкт-Петербурга до Бордо. Немцы, со свойственной им основательностью, трудятся в поте лица. Университетские профессора и тучные майоры, встав рано утром, нанимают мальчишек и отрабатывают драйвы слева и удары с лета. Но для французов теннис - пока еще только игра. Им свойственна веселая, непринужденная манера игры, которая так шокирует англичан.

Подачи французского партнера немало удивляют вас. Случайный перелет за линию на какой-нибудь ярд бывает у всякого игрока, но этот человек, по-видимому, поставил перед собой цель перебить все окна. Вы уже готовы протестовать, но в этот момент веселый смех и бурные аплодисменты зрителей объясняют ваше заблуждение. Он вовсе не стремился подать мяч; он стремился попасть в человека на соседнем корте, который отошел в сторону, чтобы завязать шнурок. В конце концов это ему удалось.