Случай с Акуловым   ::   Пахомов Юрий

Когда же это было? И было ли?

Иностранец сказал что-то и отошел, а Акулов, угрюмо хлопнув ладонью по столу, словно припечатал:

- Вечер мой, Александр Ильич! Все! Прошу без аннотаций!

Официант принес им зелень, шашлычок с маринованной грушей, маслины, запотевший графинчик. Помолчали. Потом Санька, не спеша так, тщательно прожевывая каждое слово, стал рассказывать о том, как после ФЗО он на заводе работал, а вечерами в техникуме учился, затем Московский нефтяной институт закончил, аспирантуру... А как соискал степень, в Англию направили. Год там в торгпредстве выполнял государственное важное дело, а теперь вот едет в Дамаск... Жена, между прочим, у него тоже инженер, по электронному оборудованию, дочка восьми лет, в английской школе обучается. Нет, не в Англии - просто преподавание ведется на английском языке.

Акулов слушал молча, курил, и было ему отчего-то обидно и неловко одновременно. Забывшись, он даже назвал Саньку на "вы":

- Вам нарзанчика подлить, пардон?

Санька ошалело посмотрел на него и буркнул:

- Валяй!

Федор сник. Что, что он мог рассказать своему бывшему дружку? О том, что без блеска закончил среднюю мореходку и если чего достиг, так уж потом - смекалкой и железным упорством? Или про то, как за один проступок его лишили визы и совсем было он стал бичом - хорошо еще, что кореша помогли устроиться на вспомогательное судно "Бугульма", на котором машина дореволюционной постройки? А может, про то, что, несмотря на свои тридцать шесть, не женат...

Нет, не мог Федор Акулов рассказать такое бывшему своему дружку, а ныне кандидату каких-то там наук, шишке. Никак не мог.

То ли тоска сделала свое черное дело, то ли из-за бессознательного протеста или еще по каким непонятным причинам, но Федора понесло вдруг, такую он завел морскую травлю, такого нагородил, что теперь, лежа на койке в гостинице, вспоминать было мерзко. Ох и мерзко.

Рассказал Саньке, что вот уже пятый год плавает кэпом на лесовозе "Иван Рябов". В основном рейсы в Скандинавию, жена - актриса Архангельского драматического театра, свой дом в Соломбале, "москвичок-407", но собирается взять "Волгу", вот-вот очередь подойдет. Сказал даже, что отмечен правительственной наградой (какой именно, умолчал), а также именными часами. С монограммой!

А Санька смотрел на него с грустью, с брезгливостью. Но Федор все врал, врал. И никак не мог остановиться.

Сигарета догорела до фильтра, обожгла пальцы. Акулов, прищурившись от дыма, швырнул окурок, пытаясь попасть в пепельницу, стоявшую на тумбочке. И, конечно, промахнулся.

"Вот черт, еще занавеска загорится".

Кряхтя встал, полез на четвереньках, шаря рукой под тумбочкой. Рука наткнулась на что-то плоское и прохладное! Книжка! Ну, конечно. Видать, завалилась за тумбочку, ее позабыли. Плохо приборку делают, если до сих пор не заметили.

Акулов вытер книжку рукавом тужурки, прочитал название: "Чехов в Мелихове". Потрепан-ная такая книжка, со стертым библиотечным номером. Та-ак! Открыл. И в разделе "От автора" прочел: "Среди литературных мест нашей Родины, связанных с именем А. П. Чехова, особое место занимает Мелихово..." А рядышком карандашом набросано, где это самое место находится: "Ехать до станции город Чехов, бывшей Лопасни, с Курского вокзала, а там местным автобусом до Мелихова".

"Это же вроде рядом совсем.- Акулов в задумчивости пососал нижнюю губу.- Часа два езды, самое большое... По соседству, оказывается, а я не знал..."

Нужно сказать, что в последнее время у Федора Акулова установились с Антоном Павловичем Чеховым дружеские отношения. А случилось так. В середине июня "Бугульма" встала на погрузку.