Бурный финиш   ::   Фрэнсис Дик

Я вошел, повесил пальто, сел за стол, открыл один за другим ящики и без особой цели стал поправлять и без того аккуратно уложенное содержимое.

Удостоверившись, что на моих всегда точных часах без восьми минут девять, я сделал вывод: часы на стене отстают на две минуты. После этого я уставился невидящим взглядом на календарь на зеленой стене.

«Противный, избалованный сукин сын», — сказала мне сестра.

Нет, это не так. Характер у меня вовсе не противный, настойчиво внушал я себе. Ни в коем случае.

Но в моих размышлениях не было убежденности. Я решил порвать с традицией и воздержаться от замечаний в адрес Мэгги насчет ее неряшливости.

В десять минут десятого появились Кристофер и Мэгги.

— Привет, — жизнерадостно сказал Кристофер, вешая свое пальто. — Ну что, проиграл в воскресенье?

— Проиграл, — признал я.

— Повезет в другой раз, — сказала Мэгги, вытряхивая белые лепестки хризантем из чашки на пол.

Я прикусил язык, чтобы не отпустить какой-нибудь колкости. Мэгги взяла вазу и пошла с ней в буфетную, усыпая свой путь лепестками. Потом она вернулась и пронесла вазу над моим столом так, что на нем оказался след из капель пятничного чая. Не говоря худого слова, я взял промокательную бумагу, вытер потеки и, скомкав бумагу, швырнул ее в корзину. Кристофер наблюдал за происходящим с ироническим удовольствием, глаза его весело поблескивали за толстыми стеклами очков.

— И проиграл-то всего голову, да? — осведомился он, беря в руки мяч для крикета и делая вид, что швыряет его в окно.

— Всего голову, — согласился я. — В конце концов, не все ли равно, сколько проиграть, голову или десять корпусов. Проигравший не получает призов.

— Мой дядя поставил на тебя пятерку, — сообщил Крис.

— Мне очень жаль, — сухо отозвался я.

Кристофер развернулся на одной ноге и бросил мяч — тот с грохотом врезался в стену и отскочил, оставив на ней отметину. Заметив, что я нахмурился, Крис расхохотался. К нам он пришел два месяца назад из Кембриджа. Из-за ухудшения зрения он вынужден был расстаться с крикетом, к тому же он завалил выпускные экзамены. Впрочем, он был куда жизнерадостней, чем я, не испытавший подобных ударов судьбы. Мы терпели друг друга, не более того. Я с большим трудом сходился с людьми, и с Крисом тоже дружбы не вышло — он поначалу старался установить дружеские отношения, но вскоре понял, что это пустая затея.

Вернувшись из буфетной, Мэгги уселась за стол, вынула из верхнего ящика баночку лака для ногтей и занялась маникюром. Это была крупная, уверенная в себе девица из Сурбитона, весьма злая на язык, но всегда готовая проявить сочувствие, когда шипы злоязычия вонзались в душу собеседника.

Крикетный мяч выскользнул из руки Кристофера и покатился по столу Мэгги. Пытаясь его ухватить, Кристофер сбросил на пол груду писем, а мяч опрокинул баночку с лаком, и по строкам «Мы получили ваше письмо от 14-го числа» покатились розовые капли.

— Черт! — в сердцах воскликнул Кристофер.

В комнату вошел старик Купер, ведавший страховыми делами. Увидев разгром, он изобразил на лице неудовольствие, зажал пальцами нос и протянул мне бумаги, которые принес с собой.

— Твой голубок, Генри. Приготовь к полету как можно скорее.

— Хорошо.

Уже уходя, он обернулся к Мэгги и Кристоферу и сказал:

— Почему вы оба не можете работать так же хорошо, как Генри? Он никогда не опаздывает, у него во всем полный порядок, работу он делает как следует и вовремя. Вам следовало бы брать с него пример.

Я внутренне поморщился и стал ждать ответных действий Мэгги. В понедельник с утра она бывала в отменной форме.

— Ни за что и никогда, — возразила она. — Генри — чопорное, скучное, бесполое существо. Он вообще, похоже, неодушевленный предмет.

Ну и денек сегодня!

— Но он принимает участие в скачках, — мягко возразил Кристофер.