Статьи и рассказы   ::   Деген Ион

А между тем, лёгким движением рук этот мундштук превращается в финку, очень опасное холодное оружие. И вспомнил я подарившего этот мундштук знаменитого киевлянина, не весьма почитавшего уголовный кодекс. Немало потрудился я, чтобы вернуть его к жизни, а потом ещё поставить на ноги. Поставить его на путь исправления было уже выше моих возможностей.

Были подарки, не имевшие цены. Не погрешу против истины, назвав их бесценными. Однажды за несколько минут до начала работы приоткрыл дверь в кабинет мой пациент, заместитель председателя КГБ Украины. Я пригласил генерала зайти. Но он поклонился и закрыл за собой дверь. Мы жили метрах в ста пятидесяти от моей работы. Минуты через три по телефону позвонил сын:

– Пришёл какой-то тип в антисемитке. Впустить его? – Антисемиткой называли вышитую украинскую мужскую сорочку. Звонок сына несколько удивил меня. Он отлично знал генерала, считавшего себя вправе приходить к нам домой со своими болячками, не глядя на время и моё состояние. А я не мог ему отказать, так как жена его – врач-гинеколог. Нельзя нарушать клятвы Гиппократа.

– Впусти. И позвони, почему он пришёл. – Ещё через несколько минут сын рассказал, что генерал принёс двухлитровую бутылку канадского виски.

– Но ты ведь не любишь эту самогонку. – Добавил он.

К концу моего рабочего дня в кабинет вошёл генерал. Я поблагодарил его за подарок и продолжил:

– Вы же знаете, что я беру взятки борзыми щенками. Могли оставить здесь.

– Ну, чего вас затруднять?

– Но ведь дома могло никого не быть.

– Сегодня вторник. В этот день ваш сын не идёт в университет.

– Вы и это знаете?

– Мы многое знаем. – Он попрощался и ушёл. Минуту спустя и я вышёл из кабинета. Рядом с дверью сидел адъютант генерала, молодой майор, красавчик из недавних комсомольцев, модель для патриотических плакатов.

– Здравствуйте, Ион Лазаревич. Послушайте, зачем ваш Юрий сказал тип в антисемитке?

– А кто дал вам право подслушивать телефонные разговоры? Это ведь запрещено, как и перлюстрация писем.

– Когда вас будут судить, обойдутся без этих свидетельств. Помните, когда вы праздновали День победы, Виктор Платонович Некрасов пожалел, что не взял кинокамеру? А вы ему сказали, что Остап Бендер не советовал оставлять фотографии на память милиции. Помните, что он вам ответил? Тебе-то чего бояться? На тебя там не досье, а целая комната приготовлена. А вы знаете, он был недалеко от истины.

И тут красавчик стал излагать факты из моей биографии. Я стоял, как голый на улице. Он рассказывал о вещах, которые никто, кроме меня, знать не мог. Это был действительно бесценный подарок – предупреждение наших дорогих органов о том, что я должен быть предельно осторожным.

Но чего вдруг я вспомнил о подарках? Забавны пути ассоциаций. Ручеёк импульсов из одного центра в коре головного мозга распространяется по дендритам в другие центры, оживляет, казалось бы, давно забытые картины. И вот в сознании ярко высвечивается событие со всеми мельчайшими подробностями. Но на сей раз причина воспоминания очевидна: прочитал книгу Александра Борового «Мой Чернобыль».

Как-то пришёл ко мне отец прооперированной мной девушки. Случай был несложным Девушка давно выздоровела. Оказалось, что отец – капитан пассажирского корабля, курсирующего по Днепру. Капитан пригласил меня с женой на исходе субботы прокататься на его корабле, воскресенье провести на Припяти, вечером снова на корабль, а утром в понедельник я без опоздания успею на работу. Перспектива прогулки на речном корабле была не настолько заманчивой, чтобы пожертвовать воскресеньем, единственным днём для научной работы. Четыре раза с женой и сыном мы совершали круиз по Чёрному морю на отличном корабле «Шота Руставели».