Схватка за Рим   ::   Дан Феликс

Я присматривался ко многим… долго выбирал. И выбрал вас. Не удивляйтесь. Слушайте – и скоро все поймете.

Один из пришельцев, в крестьянском плаще, пристально взглянул на старика:

– Будь спокоен. Мы выслушаем и будем молчать. О чем твоя речь?

– О нас. О нашем царстве готов. Оно на краю гибели!

– Ну хватил! – воскликнул юный «бог», а его брат-великан только улыбнулся.

– Да, гибели! – повторил старик. – Только вы одни и способны спасти его.

– Да простит тебе небо этот навет! – перебил его юноша. – Разве не у нас, не нами правит самый великий в свете король, Теодорих, кого даже враги называют величайшим и мудрейшим? Разве не мы захватили лучшую землю во вселенной – Италию? Что в мире может угрожать царству готов?

– Выслушай, не горячись, – вздохнул старик. – Чего стоит великий Теодорих, лучше всего известно старику Гильдебранду. Полвека назад я принес его отцу на руках и сказал: «Это крепкий побег, он порадует тебя». Был он совсем крохой… А когда подрос, я выточил ему первую стрелу и сам обмыл его первую рану. Когда-то я был спутником его и телохранителем по дороге в Византию. А когда он завоевывал для нас Италию, в тридцати битвах я прикрывал его щитом. Конечно, с тех пор он набрал себе целое стадо советников и дружков, более ученых, чем старый оруженосец. Но едва ли они более смышлены, чем я… И верны… Да, Теодорих силен рукой и крепок разумом, но теперь старый орел стал валиться на одно крыло. Теперь он лежит в золоченых палатах в Равенне… Он болен. Он болен и душой, и телом. Врачи говорят, как ни сильна его рука, но сердце одним своим неверным ударом может отправить его в страну мертвых. Странная болезнь… А где наследники? Амаласунта, его дочь, и Аталарих, его внук – женщина и дитя.

– Но царевна не глупа, – донесся голос.

– Да… ведет переписку по-гречески с императором Византии, а на латыни ведет речи с Кассиодором. Сомневаюсь даже, думает ли она на готском… Горе нам, если в бурю ей придется взяться за руль!

– Но, старик, я не вижу никакой бури! Где она? – изумился вновь юноша. – Откуда ей взяться? Император Византии помирился с Теодорихом. Епископ Рима назначен самим королем. Князья франков – ему племянники. Итальянцы под его защитой благоденствуют. Откуда опасность?

– Да, византиец Юстин уже слабый старик, – поддержал его человек с мечом.

– Но его наследник Юстиниан… Вот он… Непроницаем, как ночь, и лжив, как море. Я был с последним посольством в Византии и сделал вид, будто напился вмертвую… Он пристал ко мне и расспрашивал именно так, как будет все выведывать человек, решивший уничтожить готов и захватить Италию. Это так же верно, как то, что меня зовут Гильдебранд.

– Пусть попробует, – проворчал брат юного «бога».

– Верно, друг Гильдебад, пусть попробует. Но он может попробовать, Византия сильна.

Юноша пожал плечами.

– Сильна! – уже гневно повысил голос старик. – Двенадцать лет боролся наш великий король с Византией и – не победил. Правда, тебя тогда еще не было на свете, – уже успокоившись, прибавил он.

– Да, но тогда мы были чужаками в чужой стране. Теперь же Италия – наш дом. И латиняне – наши собратья.

– «Дом»! – горько усмехнулся старик. – Иллюзия! «Собратья». Хороши союзнички! Эх ты, молодой глупец.

– Это не мои слова, а самого короля, – возразил юноша.

– Да, мне известны и пустые мечты нашего короля. Всегда мы были чужаками здесь. И через тысячу лет нас будут называть варварами.

– Пусть так, – кивнул младший брат. – Но, наверное, стоит и кой-чему поучиться, чтобы перестали называть так.

– Молчи, Тотила! – рассвирепел старик. – Такие же мысли сделались проклятием моего дома.

И, с трудом успокоившись, старик продолжал:

– Вельхи, римляне – не братья, а смертельные нам враги.