Схватка за Рим   ::   Дан Феликс

Нужно было перерезать их всех, от младенца до отжившего старика! Король не послушал моего совета! Они вечно будут ненавидеть нас – и в том их правота.

С минуту все молчали. Наконец юноша прервал паузу:

– Ты думаешь, никакого союза быть не может?

– Не может быть мира между южанами и северянами. Богатырь победил в пещере дракона, а тот запросил о пощаде. Человек сжалился и, повернувшись к зверю спиной, стал любоваться сокровищами пещеры. Что будет, знаешь? Дракон только и ждет этого мига.

– Хорошо, подождем греков, – грозно проговорил великан Гильдебад. – Ас их черепами мы поступим так!

И он с такой силой грохнул дубинкой по полу, что мраморная плита разлетелась на куски.

– Да, пусть попробуют, – подхватил Тотила, и глаза его сверкнули, – пусть попробуют римляне изменить нам… Смотри, – указал он старику на своего старшего брата, – какие крепкие дубки у нас еще есть!

Старик покивал с улыбкой:

– Да, братец твой силен. Раньше были и помогуче его… Но эти проклятые южане воюют, спрятавшись за стенами. Они ведут войну, будто складывают и раскладывают камешки. Могут загнать целое войско героев в мешок и перебить их издали, как ворон. Знаю одного такого головастика в Византии. – Он взглянул на человека с мечом. – Ты тоже должен знать его. Это Нарзес.

– Знаю, – задумчиво кивнул тот. – Если поразмыслить покрепче, то выходишь правым старик. Наш король при смерти, царевна – полукровка, римляне – лжецы, Юстиниан засел в засаде… Но, с другой стороны, за нами стоят вандалы, бургунды, герулы, франки… Немало. Даже эсты с далекого севера.

– Это все бредни! – снова рассвирепел Гильдебранд. – Что, твои эсты, подкупят своим янтарем полководцев Византии? А все союзники – эти зятья и шурины… Знаю я верность королевской родни!

Все задумались. За стенами храма бушевала и ярилась буря.

Наконец заговорил Витихис, человек с мечом:

– Хорошо. Мы прониклись твоими опасениями, старик. Теперь скажи, чем можем помочь беде мы?

Старик улыбнулся и взял его за руку:

– Вот, Витихис, я давно ждал твоего благоразумного слова. Начинайте вы. Вы все. Подумайте. Я выскажусь последним.

– Можно подытожить сразу, – заметил черноволосый, которого звали Тейя.

– Гильдебад и Тотила не видят опасности. Ты и Витихис, вы видите и надеетесь. Я вижу ее давно и не надеюсь уже ни на что.

– Ты что, уже хоронишь нас без боя, так? – заметил Витихис.

– Отчего же? Будет и бой, будет и слава. – Тейя потряс топором. – Перед своей смертью мы устроим им кровавую баню. Дело ясно: врагов слишком много, и все они примутся за нас в одно прекрасное утро…

– Может, об этом и стоит поговорить с королем? – нетерпеливо заметил Тотила.

– Сто раз я ему об этом говорил, – вздохнул старик. – Он устал и хочет одного – смерти.

– Я думаю, все-таки неплохо бы подумать о союзе с франками и бургундами против греков: союз, скрепленный клятвой и обеспеченный заложниками.

– Ты рассчитываешь на верность, потому что сам умеешь быть верным. Нет, друг мой, готам могут помочь только готы. Вы молоды… Женщины, оружие, семья – у вас еще впереди много всяких радостей. У меня все позади. Жена умерла, дети умерли, за ними – внуки. А друзья давно все перебиты. Короче говоря, у меня есть время подумать о всем моем народе. Но настанет пора, когда об этом, о любви к своему племени, должен подумать каждый.

– Ты прав, – заговорил Тейя. – но что может спасти наш народ. Так, как мыслишь, как чувствуешь ты, должны подумать… должны загореться огнем этой священной любви тысячи. Нужно, чтобы огонь охватил сразу всех. Возможно ли это?

– Возможно, сын мой. Назад тому сорок пять лет все мы, готы – много сотен тысяч с женами и детьми – были заперты в горном ущелье. Положение наше было отчаянным.