Тень Луны   ::   Ёсимото Банана

Небо — темно-лазурного цвета, к востоку оно плавно переходило в красный.

Я старалась бежать бодро. Иногда, запыхавшись, начинала думать о том, что все эти пробежки, да еще и с недосыпа — просто издевательство над собственным организмом, но отметала прочь эти мысли, тупо надеясь, что, вернувшись домой, смогу уснуть. Когда я бежала по улицам, слишком тихим и безмолвным, сохранять четкость сознания было нелегко.

Шум реки становился всё ближе, небо постепенно менялось. По прозрачно-голубому небу начинал свой путь красивый солнечный день.

Добравшись до моста, я, как всегда, облокотилась на перила и стала рассеянно смотреть на покрытые легкой дымкой улицы, что погружались на дно голубого воздуха. Слышался сильный рокот реки, с белой пеной смывавшей все на своем пути. Пот мгновенно высох, в лицо дул прохладный речной ветер. В еще холодном мартовском небе виднелся ясный месяц. Изо рта шел пар. Не отрывая взгляда от реки, я налила в крышку термоса чай и собиралась его выпить.

— Это какой чай? Я тоже хочу, — вдруг раздалось из-за моей спины. Настолько неожиданно, что от испуга я уронила термос в реку. В руке осталась только одна крышка с горячим чаем, от которого шел пар.

В голове моей пронеслись разные мысли. Я оглянулась и увидела улыбающуюся женщину. Было понятно, что она старше меня, но возраст почему-то определить не удалось. Ну, лет двадцать пять, может быть… Короткая стрижка и большие, очень ясные глаза. Поверх легкой одежды было накинуто белое пальто — казалось, ей совсем не холодно, она непринужденно стояла, будто появилась ниоткуда. Улыбнувшись, она радостно сказала — нежно и немного в нос:

— Как у братьев Гримм, или у Эзопа? Очень похоже на басню про собаку.

— В том случае, — ответила я невозмутимо, — собака уронила кость, увидев собственное отражение в воде. Ей никто не мешал.

Женщина сказала с улыбкой:

— Что ж, в следующий раз куплю тебе термос.

— Спасибо. — Я попыталась улыбнуться. Она говорила очень спокойно, поэтому я не смогла рассердиться и даже сама подумала: какие пустяки. К тому же она совсем не походила на какую-нибудь чудачку или пьяную, на рассвете возвращающуюся домой. У нее были очень умные, ясные глаза, а лицо — такое глубокое, точно она постигла все радости и страдания этого мира. Поэтому безмолвный напряженный воздух казался с ней одним целым.

Я только смочила чаем горло, а остальное протянула ей:

— Возьмите, это вам. Чай Пуар.

— О, мой любимый. — Она приняла крышку тонкой рукой.

— Я совсем недавно здесь. В общем, приехала издалека, — сказала она с воодушевленным взглядом, какой бывает у путешественников, и посмотрела на воду.

— Путешествуете? — спросила я, раздумывая, для чего она притащилась сюда, где нет абсолютно ничего интересного.

— Да. Знаешь? Скоро здесь можно будет увидеть то, что бывает раз в сто лет, — ответила она.

— Раз в сто лет?

— Ага. Если всё сложится.

— Что сложится?

— Пока секрет. Но я обязательно тебе расскажу. Раз ты меня чаем угостила.

Она улыбалась, и у меня как-то не получилось расспросить ее поподробнее. Мир наполнялся близким утром. Свет растворялся в голубизне неба, и легкое белое свечение озаряло слои воздуха.

Мне пора было возвращаться домой, и я сказала:

— Пока.

Она прямо посмотрела на меня ясными глазами и произнесла:

— Меня зовут Урара. А тебя как?

— Сацуки, — представилась я.

— До скорой встречи, — сказала Урара и помахала рукой.

Я тоже помахала ей в ответ, оставив мост за спиной. В ней было что-то особенное. Я ничего не поняла из того, что она говорила, и она совсем не походила на человека, который живет, как все. Я бежала, и мои сомнения росли. Потом почему-то встревожилась и оглянулась: Урара еще стояла на мосту.