Тридцатая любовь Марины :: Сорокин Владимир Георгиевич
Страница: 5 из 26 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕТы не скажешь. А я не спрошу ни о чём. 29.06.10 - 12:52 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
Докурив, Валентин бросил сигарету в раковину, мундштук со свистом продул и опустил в карман халата: — Его б гофрировать надо, по-хорошему… — Перебьешься. Порезюкай колбаску лучше. — Ну, cherie, что за жаргон… — Какие ножи хорошие. — Еще бы. Моего расстрелянного дедушки. — А что, его расстреляли? — Да. В двадцать шестом. — Бедняга. Марина разложила листочки сыра на тарелке. Валентин с треском снял кожу с колбасы и стал умело пластать ее тонкими кусочками. — Тебе повар «Метрополя» позавидует, — усмехнулась Марина, открывая розеточку с икрой, — Все-таки холостяцкая жизнь многому учит. — Бэзусловно, — продолговатые овалы ложились на дощечку. — Послушай, а что ж твоя домработница тебе не готовит? — Почему не готовит? Готовит. — А сейчас? — Не каждый день же ей тут торчать… — Она когда приходит? — Вечером. — Ну, ты ее конечно уже, да? — Было дело, котеночек, было… — Ну? — Не интересно. Закомплексованный советский индивидуум. — Фригидна, что ль? — Да нет, не в этом дело. Она-то визжала от восторга. Билась, как белуга подо мной. Я о другом говорю. — Дикая? — Абсолютно. Про минет впервые от меня услышала. Сорок восемь лет бабе. — Ну а ты бы просветил. — Зайка, я не умею быть наставником. Ни в чем. — Я знаю… Марина помогла ему уложить колбасу на тарелку. Валентин зажег конфорку, с грохотом поставил на нее высокую кастрюлю: — Борщ, правда, варит гениально. За это и держу. — А ей действительно с тобой хорошо было? — Со мной? Котик, только ты у нас патологическая мужефобка. Кстати, поэтому ты мне и нравишься. — Да кто тебе, скажи на милость, не нравится?! С первой встречной готов. — Правильно. Я, милая, как батенька Карамазов. Женщина достойна страсти уже за то, что она — женщина. — На скольких тебя еще хватит… — Будем стараться. — Тоже мне… — Слушай, cherie, в тебе сегодня чувствуются какие-то бациллы агрессивности. Это что — влияние твоей экзальтированной любовницы? — Кого ты имеешь в виду? — Ну, эту… которая и не играет и не поет и не водит смычком черноголосым. — Мы с ней разошлись давно, — пробормотала Марина, жуя кусочек колбасы. — Вот как. А кто же у тебя сейчас? — А тебе-то что… — Ну, котенок, успокойся. — А я спокойна… Валентин снова открыл холодильник, достал начатую бутылку шампанского, снял с полки бокалы: — За неимением Аи. — Сто лет шампанского не пила. — Вот. Выпей и утихомирься. Слабо пенясь, вино полилось в бокалы. Марина взяла свой, посмотрела на струящиеся со дна пузырьки: — У меня, Валечка, сейчас любовь. Огромная. — Это замечательно, — серьезно проговорил Валентин, пригубливая вино. — Да. Это прекрасно. Марина выпила. — А кто она? — Девушка. — Моложе тебя? — На пять лет. — Чудесно, — с изящным беззвучием он поставил пустой бокал, снял крышку с хрустальной розеточки, полной черной икры, и широким ножом подцепил треть содержимого. — Да. Это удивительно, — прошептала Марина, водя ногтем по скатерти. Валентин толстым слоем располагал икру на ломтике хлеба: — Хороша собой? — Прелесть. — Характер? — Импульсивный. — Сангвиник? —Да. — Склонна к медитации? —Да. — Чувственна? — Очень. — Ранима? — Как ребенок. — Любит горячо? — Как огонь. — К нашему брату как относится? — Ненавидит. — Постой, но это же твоя копия! — Так и есть. Я в ней впервые увидела себя со стороны. Валентин кивнул, откусил половину бутерброда и наполнил бокалы. Марина рассеянно слизывала икру с хлеба, вперясь взглядом в золотистые пузырьки. — Завидую тебе, детка, — пробормотал он, жуя и приподнимая бокал, — Твое здоровье. Шампанское уже отдалось в Марине теплом и ленью. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|